Освобожденный Эдем - [42]

.

Однако наибольшее прикладное значение имеет, на наш взгляд, концепция С. Хантингтона о конфликте цивилизаций. Профессор Гарвардского университета Самюэль Хантингтон значительно конкретнее других авторов. Он прямо утверждает, что период господства одной (западной) цивилизации завершается, мир вступает в эпоху мультицивилизационного взаимодействия: модернизация экономики привела к росту могущества незападных цивилизаций, и культурное разнообразие Востока и Юга ныне бросает вызов западному универсализму. Войны наций, характерные для XIX века, и войны идеологий, преобладавшие в веке XX, сменяются войнами цивилизаций с расстановкой сил по принципу «Запад и все остальные». Этот процесс, с одной стороны, обостряется глобализацией, которая, делая мир «тесным», способствует возрастанию числа межцивилизационных контактов (предъявлению идентичностей), а с другой стороны, провоцируется и самим Западом, фактически силой навязывающим Третьему миру свою систему ценностных приоритетов¹².

Значимость концепции Хантингтона — в ее конкретных геополитических рекомендациях. Хантингтон полагает, что Западу необходимо принять ряд мер, которые обеспечили бы его цивилизационное выживание. Это, во-первых, включение в «Запад» нескольких регионов, имеющих с ним значительную цивилизационную общность, прежде всего — стран Восточной Европы и Латинской Америки. Во-вторых, это — сохранение военного превосходства Запада, а значит ограничения для Третьего мира в новейших стратегических вооружениях. Отсюда — последовательная борьба западных государств за нераспространение оружия массового поражения. В-третьих, это — провоцирование трудностей в исламско-конфуцианских отношениях, поскольку именно две эти цивилизации (мусульманскую и китайскую) Хантингтон считает наиболее опасными соперниками для Запада. Далее это — поддержка групп прозападной ориентации во всех странах и усиление роли тех международных организаций, которые отражают политические и экономические интересы Запада¹².

Нетрудно заметить, что нынешняя геополитика лидирующих индустриальных держав в своих основных чертах исходит именно из концепции Хантингтона. Действия Соединенных Штатов и их союзников в Югославии, Ираке и Афганистане, занесения ряда стран (Северной Кореи, Ирана, Ливии) в «список изгоев», против которых может быть применена военная сила, поспешное расползание НАТО по Восточной Европе с одновременным проникновением самих США в Грузию, Азербайджан и Среднюю Азию, почти насильственное «вскрытие» (либерализация) экономики государств Третьего мира с помощью ключей-кредитов, предоставляемых лишь на определенных условиях — все это слишком хорошо вписывается в концепцию Хантингтона, чтобы быть простым совпадением.

Запад, то есть Европа и США, действительно втягиваются сейчас в войну цивилизаций и рассчитывают ее выиграть, используя свое нынешнее военное и экономическое превосходство.

Это стратегия «продолженного настоящего», стратегия удержания распадающейся реальности. Подлинного будущего, будущего, имеющего перспективу, она не создает.

Рим и варвары

Современный исследователь задает вопрос: О какой стране идет речь, если учитывать следующие ее характеристики? «Форма политического правления — республика; каждый полноправный гражданин участвует в выборах местных и центральных властей. Международное положение — доминирующее; в мире нет военной силы, которая могла бы тягаться с данной страной. Главные черты исторического развития за предшествующие 200 лет — безостановочное расширение границ и возрастание численности населения. Этнический состав — конгломерат многих национальностей при господстве одного официального языка. Состояние экономики — уверенный рост общенационального богатства на основе развитых рыночных отношений¹³».

Ответ кажется очевидным: Соединенные Штаты Америки конца XX — начала XXI века. Однако, если назвать Древний Рим конца II века до нашей эры, ошибки тоже не будет.

Сходство действительно необыкновенное. Древний Рим периода своего расцвета тоже, как представлялось, не имел реальных стратегических конкурентов. Влияние его простиралось фактически на всю европейскую Ойкумену, захватывая Северную Африку и Среднюю Азию. Казалось, что так будет всегда. Весь мир будет устроен по римскому образцу. Чем это закончилось мы знаем. Об этом в центре итальянской столицы свидетельствуют развалины Колизея.

Конечно, исторические аналогии — вещь рискованная. Всегда можно сказать, что на дворе — совсем другая эпоха. Тогда была конная эстафета, теперь — Интернет. Тогда были луки, копья, мечи, теперь — танки, ракеты и сверхзвуковая авиация. И все же просто отмахнуться от аналогий тоже нельзя. В аналогиях отражаются внутренние механизмы истории. Они проявляют себя в любой эпохе, и «Римский проект», который сейчас пытаются осуществить Соединенные Штаты, подвержен тем же закономерностям, что и проект эпохи Цезаря или Домициана.

Если отбросить частности, заслоняющие суть идущих сейчас глобальных процессов, то западная версия бытия выглядит следующим образом.

Существует когнитивное общество: Соединенные Штаты, Европа и примыкающие к ним «родственные государства» — мир завтрашних технологий, мир высокого уровня жизни. Этот мир опирается на «экономику знаний» («штабную экономику», экономику, управляющую мировой экономикой) и концентрирует в своем ареале практически весь духовный и материальный потенциал человечества. И существует