Освобождение - [2]

Получив приказ Ганнибала возглавить поход в Грецию в исполнение союзнического долга, Чайка принялся его выполнять, подготавливая армию к переброске через пролив, благо свободных ресурсов теперь у пунов было предостаточно. Основной целью похода был разгром войск Этолийского союза, хотя Ганнибал в приватной беседе намекнул Федору, что после разгрома этолийцев он может получить новые инструкции.

— Мы разделались с Римом, — наклонившись над картой, проговорил Ганнибал, задержав его и Атарбала в своей резиденции после военного совета, на котором решались первые шаги новой империи, — и теперь у нас нет врагов в Италии.

Отпив вина, он некоторое время молчал, а затем закончил свою мысль.

— А греки слишком беспокойный сосед, чтобы Карфаген, веками боровшийся с ними за господство на море и на суше, оставил их в покое. И они это знают.

Ганнибал поднял свое загорелое и обветренное лицо, обводя взглядом присутствующих.

— Мы поможем Филиппу в его войне, как он помог нам. Тебе, Федор, я поручаю организацию похода. Возьмешь восемь тысяч пехотинцев у Атарбала, добавишь к ним кельтов из лагеря у Тарента, метательные орудия и столько кораблей, сколько потребуется. Если не хватит, попросим помощи у Сиракуз.

— Насколько я знаю, — выказал осведомленность Федор, — эскадра Евсида уже патрулирует воды Эпира.

— Это так, — кивнул Ганнибал. — Сиракузы не хотят оставаться в стороне от того, что происходит сейчас в Греции, хотя и вряд ли будут помогать нам где-либо кроме морских операций.

Федор бросил косой взгляд на Атарбала, умудренного опытом военачальника африканцев, у которого забирали большую часть его армии, но тот и бровью не повел. Он даже не задал вопроса, почему Ганнибал отправляет на покорение греков не его. Впрочем, эта операция не выглядела столь масштабной, как наступление на Рим. Земли Этолийского союза занимали от силы четверть материковой Греции, в основном в ее центральной части, по берегам Коринфского залива. Еще треть занимали земли Ахейского союза и Спарты. Остальные принадлежали Афинам и более мелким полисам, не присоединившимся пока ни к кому.

— А после того, как мы вместе разобьем этолийцев, — осторожно поинтересовался Федор, — мне следует вернуться назад или задержаться в Греции?

— Рад, что ты не сомневаешься в быстрой победе, — хитро усмехнулся Ганнибал, — но греки понимают, что эта война может стать для них последней. Филипп хороший воин, но ему пока не удалось в одиночку сломить этолийцев.

— С нашей помощью он их одолеет, — уверенно заявил Федор, и вновь вопросительно взглянул на верховного главнокомандующего.

Тот правильно понял его настойчивый взгляд, но рассказал лишь часть правды, сообщив, впрочем, главное.

— Никто не знает, как повернется эта война, — заявил Ганнибал, указывая на карту, и нехотя пояснил. — С севера вдоль моря продвигается Иллур, сдержать которого я уже не в силах. Он слишком не любит греков. Когда Иллур разобьет оставшиеся армии ближайших греческих колоний, то Филипп пропустит его сквозь свои прибрежные земли и очень скоро скифская конница будет в Фивах. Ахейский союз на Пелопонессе, испугавшись переворота в Спарте, переметнулся на сторону македонцев и пока будет воевать за нас, но это ненадолго. Грекам доверять нельзя. Афины не идут на контакт, но и без того ясно, что они не согласятся жить под моей или властью Филиппа добровольно. Поэтому, после победы ты, Чайка, некоторое время останешься в Греции со своими солдатами.

Ганнибал разогнулся в полный рост и добавил.

— До получения новых приказов.

— Я разобью греков и буду ждать их, — поклонился Федор, от которого не ускользнули истинные намерения Ганнибала. Впрочем, Великий Карфагенянин и не слишком-то их скрывал. По всему было видно, что он желал покарать греков за долгие годы сопротивления финикийцам и соперничества. Везде: на море и на суше. Впрочем, как далеко собирался зайти Ганнибал, Чайка до конца не мог понять. Да ему и не следовало этого делать. Он по-прежнему служил Ганнибалу, который мог послать его на войну с кем угодно.

После взятия Рима, главной наградой для Чайки стало спасение семьи, с которой он вновь воссоединился. Юлия и быстро повзрослевший за время томительного плена Бодастарт некоторое время жили в Таренте в новом особняке, который Чайка получил в дар от Ганнибала, поскольку в старый дом Юлия отказалась возвращаться наотрез. Слишком памятны были страдания, пережитые здесь. Особняк, почти восстановленный Федором заново, в надежде на возвращение семьи, пришлось продать. Впрочем, Чайка не жалел об этом. С имуществом у него теперь было все в порядке и даже слишком.

Кроме счастья видеть семью, после взятия Рима ему кое-что перепало и от главнокомандующего, нового тирана Италии, Испании, Карфагена и большей части Сицилии в благодарность за подвиги. Когда Федор, вернувшись в Тарент с Юлией и Бодастартом, перечитал все дарственные, врученные ему накануне отъезда от лица Ганнибала через специальных посланников, то даже присвистнул от удивления, не в силах быстро охватить разумом масштаб поистине царских подарков.

Во-первых, новый тиран пожаловал ему в собственность и вечное пользование не только новый особняк в Таренте, вблизи от своего дворца, но и несколько италийских городов. Вернее, сразу четыре — Турий, Регий, Локры и Кротон. Все города находились на территории бывшей римской провинции под названием Бруттий, занимавшей «носок и подошву сапога» на карте Италии. Федор назначался также куратором этой провинции со всеми вытекающими обязанностями. Этот царский подарок разом возносил его в ранг крупных землевладельцев. Подумать только, ему теперь принадлежала целая область, и не маленькая, по здешним меркам, область. Земли Бруттия граничили по суше только с гористой Луканией, со всех остальных сторон они омывались водой Ионического и Тирренского морей, а дальним концом почти упираясь в Сицилию. От крайнего восточного города области Турия до Тарента было рукой подать, — только залив переплыть. Да и по суше не далеко. Похоже, Ганнибал не хотел отпускать своего любимца дальше, чем на полдня пути.