Освободительный поход - [71]

– Это очень хорошо, товарищ Василевский, – кивнул Сталин, – что у вас все готово к операции «Нахимов». Теперь дело за дипломатами. Думаю, что ультиматум турецкому правительству будет выдвинут утром первого января.

* * *

28 декабря 1942 года, Утро. Восточный фронт, штаб группы армий «Центр» в Минске.

Командующий ГА «Центр» генерал от инфантерии Готхард Хейнрици.

Ну вот и все. Русские танковые клещи сомкнувшиеся далеко в тылу наших войск, говорят о том, что дни группы армий Центр сочтены, не оставляя никакого шанса на спасение. Когда третьего декабря русские начинали свое наступление с целью перевязать горловину Смоленского мешка, то никто не мог даже догадываться о том, что на самом деле это разыгрывается только первый акт драмы, а на самом деле общий замысел большевистского командования гораздо более масштабен, амбициозен и коварен. Оказалось, что не только в немецкие головы приходят нетривиальные и талантливые мысли, русские генералы тоже способны рождать планы, которые потом будут занесены во все учебники по тактике. Более того, для исполнения этих гениальных планов у русских теперь имеются все необходимые инструменты, и они железной рукой способны добиваться претворения задуманного в жизнь.

Что касается инструментов необходимых генералам для выполнения их гениальных планов, то с недавних пор, а если точнее с весны, в русской армии появились сверхмощные подвижные как капля ртути соединения, вроде наших панцергупп, в которых самоходными на шасси средних и легких панцеров являются даже зенитки и противотанковые пушки. В русской терминологии такие образования называются механизированными корпусами особого назначения и также как и наши панцергруппы они предназначены для нанесения рассекающих ударов на всю глубину боевых порядков противника, рассечения его стратегических коммуникаций, выхода в глубокий тыл с окружением больших масс вражеских войск и достижения решающей победы в сражении.

Первым из особых механизированных корпусов, который сокрушил под Брянском вторую панцерармию, был корпус Крымского Мясника, который с тех пор получил второе прозвище Вестник Смерти. Потом, полтора месяца спустя два таких корпуса, соединение Вестника и еще одно похожее на него как две капли воды, нанесли глубокие удары с фланга группы армий «Юг» отправили в сортир «гениальный» план «Блау». Это каким же изумительным кретином надо было оказаться, чтобы поверить большевистской дезинформации, о том что механизированный корпус Вестника, который и добился для большевиков решающей победы в Брянской операции, был выведен с такого удобного Брянского выступа и отправлен путешествовать в южные степи? В результате последующих событий стопроцентные доказательства большевистской глупости обернулись стопроцентной липой, «Вестник», как оказалось, никуда не ушел, а только затаился в непролазных русских лесах. И даже более того, оказалось, что у него появился напарник, по повадкам похожий на Вестника будто брат близнец. До недавнего времени во всех русских наступлениях лета и осени эти действовали парой, где один там и другой, каждый раз с завидным постоянством добиваясь оглушительного успеха.

Так вот, до двадцатого декабря, когда русские начали свое второе, то самое массированное наступление на наших дальних флангах, мы думали, что в составе большевистских армий, имеются только два таких особых механизированных корпуса, но тут выяснилось, что их не два и даже не четыре, а целых шесть. Наверное, большевистский вождь научился доставать свои особые корпуса как фокусник кроликов из шляпы или они у него сами размножаются как эти кролики, но в любом случае в самый разгар ожесточенной битвы под Оршей, когда нагнанный отовсюду евросброд даже не пробивал, а продавливал своей массой коридор к окруженным войскам глубокие прорывы большевиков на флангах стали для нас настоящей катастрофой.

Первая русская группировка, ударившая в Прибалтике и совершенно сокрушившая группу армий «Север», имела в своем составе два таких корпуса. Столько же их было в составе русского фронта разгромившего сводную армейскую группу «Люблин» и ударившего нам в тыл через южную Польшу. В том числе с юга ударил и корпус Вестника, а это значит, что все это время под Оршей мы воевали не с ним самим, а с его не самыми способными учениками. Его самые способные ученики взяли нас в клещи со стороны Прибалтики и вот теперь, тот корпус, что взял Вильно, дождавшись подхода своей пехоты, двинулся с севера на Минск. Еще один, большевистский особый корпус тот, что еще неделю назад взял Брест, наступает на нас с запада по тем же дорогам, по которым полтора года назад шел на восток Быстроходный Гейнц. С юга на Минск, медленнее подвижных соединений, но также неудержимо, наступает большевистская кавалерия и пехота, прорвавшаяся через непролазные болота, а прямо тут, на занятой нашими войсками территории подняли голову местные бандиты, понявшие, что охранным войскам и айнзацгруппам стало совсем не до них.

На удивление все происходит почти точно также как и тогда, только стороны поменялись местами. Большевики наступают на нас по всем направлениям, а мы способны только беспорядочно отбиваться и звать на помощь. Но помощи не будет, это я знаю точно. У Германии больше нет резервов, из которых можно было бы создать еще одну деблокирующую группировку. Поэтому для того чтобы продлить агонию того, что уже умерло, погибнуть в безнадежном бою, сражаясь в этих заснеженных лесах, должны будем мы все. Теперь я вижу, что Германия умерла, даже еще не потерпев поражение в войне. Гитлер совершенно открыто отдал мою родину Сатане и тот пожирает ее изнутри. Пока мы тут, истекая кровью, сражаемся с большевиками, там дома, жрецы темного культа отправляют на жертвенные алтари наших женщин и детей.