Освободительный поход - [30]
А усиленной легкой бронетехникой кавалерии в РККА было более чем достаточно – мне кажется, даже больше, чем в нашем прошлом. Вооруженные большим количеством гранатометов и единых пулеметов и поддержанные легкой бронетехникой на шасси БМП, красные кавалеристы осуществляли охранение флангов, обеспечивали безопасность путей снабжения, вырубали и пленяли мелкие группы разгромленного противника и бандформирования националистов, а также использовались для ведения наступательных действий на второстепенных направлениях.
Когда мы входим во вражеские тылы, то в образовавшийся за нами узкий сквозной раневой канал на направлении главного удара тут же врывается кавалерия, превращающая его в широкую рваную рану. Благодаря кумулятивным гранатам к реактивным гранатометам с бронепробиваемостью до двухсот миллиметров (сделали все-таки кумулятивную БЧ на полгода раньше, чем в нашем прошлом) такие кавалерийские части на лесистой местности опасны даже для танковых подразделений противника, обычно выдвигаемых к месту прорыва.
Да какое там вообще могло быть сопротивление? Представьте себе километры дорог; их обочины забиты брошенными немецкими машинами, на которых драпали от нас вражеские тыловики, а также множеством телег, ранее принадлежавших нашим бывшим согражданам, что пошли на сотрудничество с фашистскими оккупантами или, запуганные вражеской пропагандой, пустились в бега, опасаясь свидания с работниками «органов» и отправки навечно в Сибирь. И страх бысть великий по Украине… Все в чем-то замаранные и морально неустойчивые прихватили нажитое непосильным трудом и побежали прочь от стального вала нашего наступления.
Если в селянских телегах редко было что-то кроме домашнего скарба, то машины интендантов были набиты самым разным добром, от мебельных гарнитуров и хрустальных сервизов до награбленных в советских музеях художественных ценностей. Чего в них почти не было, так это военного имущества. На железнодорожных станциях творилось примерно то же: тыловики и оккупационная администрация торопились отправить в тыл самое ценное, зачастую забывая на станциях санитарные эшелоны с ранеными. Что касается так называемых «европейских союзников», то мы уже не раз убеждались в том, что немцы их по большей части или просто бросают без помощи, или пристреливают, чтобы не мучились.
По слухам, что ходят среди солдат противника, с недавних пор за это взялись специальные медицинские подразделения СС. Что-то в последнее время на той стороне фронта стало пованивать серой… Немец (да и не только немец) пошел какой-то дерганый, на допросах пленные невнятно говорят о какой-то новой религии, которую Гитлер начал вводить в Германии, о черных мессах, шабашах и прочей чертовщине, якобы из-за которой Германия, избавившаяся от еврейского бога, скоро перестанет терпеть поражения, оправится от растерянности и одной левой победит своих врагов.
А вчера вечером, уже в Раве-Русской, когда после долгого марша нашего корпуса в оперативной пустоте передовая механизированная бригада полковника Рагуленко с ходу ворвалась в город, мы получили еще одно доказательство того, что с той стороны фронта явно нечисто. Уже на въезде в город, убедившись, что по дороге с востока двигаются именно советские танки, навстречу головному батальону выскочили несколько горожан, размахивающих руками (интересно, кого они оттуда ждали, марсиан, что ли?). Из невнятных и сбивчивых объяснений, к тому же произнесенных же на польско-украинском суржике, стало понятно, что в городе уже три дня подряд орудует какое-то спецподразделение СС численностью до роты, выбравшее в качестве своей городской базы католический костел Святого Иосифа.
Первым делом эсэсовцы расстреляли ксендза, служку и церковного старосту, после чего одетые в черную форму солдаты СС (в ваффен СС была принята камуфляжная форма) принялись шарить по городу, наугад хватая молодых женщин, девочек-подростков и даже детей; их они уводили в этот костел, и больше схваченных никто не видел. Близко к зданию никого не пускают, но даже издали можно услышать душераздирающие крики и плач. Не ожидая от эсэсовцев ничего хорошего, люди были уверены, что там происходит что-то ужасное (хотя ничего ужаснее взбесившихся СС на свете не бывает) и вверяли свои судьбы Красной Армии, прося спасти их и оберечь их семьи.
Не будь этих эсэсовских «художеств», эти же люди кидались бы в нас дерьмом, гордо именуя себя настоящими европейцами, а нас дикими азиатскими варварами. Кстати, в СС никогда не было польских частей. Датские, норвежские, бельгийские, прибалтийские и даже французские, татарские, русские и украинские были, а вот польских не было никогда – ни в нашем прошлом, ни здесь. Это я к тому, как сами немцы оценивали тех самых «истинных европейцев» и насколько были склонны им доверять.
Тем временем полковник Рагуленко вышел на связь и, доложив обстановку, получил добро на то, чтобы прищучить этих странных эсэсовцев в первую очередь. Атака Слона – это всегда немного сумбурно, но зато чрезвычайно зрелищно и впечатляюще.
