Освещенные аквариумы - [37]

Потратив остаток пути на игру в «угадайку» (угадывать следовало, какого цвета окажутся сиденья на следующей станции, и Люси выиграла со счетом пять — три), подружки прибыли к месту назначения и зашагали к огромному магазину, отдел игрушек которого пользовался заслуженно высокой репутацией. Клер несколько раз обернулась, проверяя, нет ли за ними «хвоста», и наконец расслабилась посреди монументальных, воздушных на ощупь плюшевых медведей и белых пластмассовых собачек с радиоуправлением, сновавших туда-сюда по проходам. Люси, явно попавшая сюда не впервые, потащила Клер к куклам. С одной стороны тянулись полки, вызывающие в памяти будуар XVIII века, — сплошные розовые тона с серебром, зато напротив, словно специально, для контраста, выстроилось то, что больше всего походило на наглядные пособия для выпускных экзаменов в техническом лицее, готовящем парикмахеров и косметичек. «Невероятно!» — пробормотала Клер, разглядывая «головы для причесок», в свою очередь не спускавшие с покупателей обреченного взгляда выпученных глаз. Они знали, какая судьба их ожидает, стоит им попасть в руки юных особ с непомерным воображением и садистскими наклонностями, которые с наслаждением превратят их в первоклассных шлюх. Рядом с будуаром стояли стеклянные витрины, в которых в ожидании своего часа, втянув голову в плечи, покрывались пылью куклы-младенцы, одетые с таким же шиком, как Люси. Они были прекрасны, как настоящие дети. Люси, которую ее собственные клоны оставили скорее равнодушной, не сводила глаз с парикмахерского отдела. Она описывала круги вокруг небольшой куколки — не трогая ее руками, — с гнущимися руками и ногами и лицом, деформированным преждевременным лифтингом, с ненормально пухлыми губами, делающими ее похожей на аквариумную рыбку-сомика. Кукла была одета в короткий парчовый топик, открывавший пупок с пирсингом и почти не прикрывавший пышную грудь. Мини-юбка в клетку давала понять, что кукла изображает подростка, а не старую проститутку, как могло показаться на первый взгляд. Клер точно знала, что Луиза ни за что не разрешила бы своей дочери играть с этой непристойной девицей, следовательно, не имело никакого смысла, во-первых, провоцировать ее недовольство и, во-вторых, тратить 29 евро на игрушку, которую у Люси непременно конфискуют. Под предлогом выбора подарка для племянницы она увлекла Люси к витрине со скучающими младенцами, а потом ловко подвела ее к кукле со множеством аксессуаров, стоившей целое состояние. Бедняжке Хлое придется довольствоваться обыкновенной куклой — без всяких прибамбасов, не умеющей ни писать, ни какать, сделанной довольно-таки топорно и наряженной в азиатские одежки. Она уже видела, как сестра с сомнением вертит куклу в руках в надежде отыскать ценник — вдруг его забыли оторвать? — а заодно в подтверждение своим худшим подозрениям относительно стоимости подарка. Клер любила племянников, но их мать воздвигла между ними и остальным миром столь прочный барьер безопасности, что они утратили всякое любопытство ко всему, что не умещалось в поле зрения родителей. Своими непомерными похвалами, действующими не хуже наркотика, папа с мамой отучили их проявлять внимание к чему-либо постороннему. В конце концов эти в общем-то симпатичные детишки совсем перестали интересовать Клер.

Люси, обхватив коробку с куклой, затихла, все еще не веря в свое счастье и опасаясь, как бы оно не рухнуло. Неужели это правда — кошмар, который несла Клер, пойдет ее крестнице, а самая прекрасная во всем магазине кукла достанется ей? Если бы могла, она на всякий случай перестала бы дышать. Когда они подошли к кассе, улетучились последние сомнения: Клер не собиралась менять кукол местами, и игрушечное чудо осталось у Люси.

— Это самый лучший день в моей жизни! — серьезно произнесла девочка, когда они ехали на эскалаторе.

Клер предложила ей прогуляться по Люксембургскому саду, а заодно полакомиться мороженым. Совещание было назначено на двенадцать, у них еще оставалось немного времени. «Вряд ли тот, кто за мной следит, — подумала Клер, — решится выставить себя на посмешище, прячась за деревьями, значит, он будет вынужден показаться им на глаза». Впрочем, легче ей от этой мысли не стало.

Люси побежала к зеленым каруселям. Наверное, покупка рожка с мороженым перед аттракционами была не самой лучшей идеей, но малышка, как всегда, полностью контролировала ситуацию, не оставляя шоколадному шарику ни одного шанса кончить жизнь на бежевом шелке ее платья. Каждый раз, пролетая мимо Клер, она проверяла, на месте ли пакет с куклой. На месте — все так же висит на руке у ее любимой колдуньи. Сделав пять кругов, Люси устала, соскочила и подбежала к Клер.

— Наверное, с меня хватит, — прощебетала она. — А то тебе скучно сидеть тут одной на скамейке.

Дипломатичность и чувство такта, свойственные некоторым детям, в глазах Клер являли собой благородство в чистом виде. Лучше умереть, чем обидеть другого. Сама она не отличалась подобной широтой души; в детстве, насколько ей помнилось, она охотно брала на себя роль доносчицы, делясь с каждым встречным мелкими прегрешениями родителей и сестры. Ей понадобилось пережить отрочество и открыть для себя литературу, чтобы понять сладость тайны и красоту молчания.