Освещенные аквариумы - [10]

Какой-то букинист оформил витрину в японском стиле; эстампы Хиросигэ, фотографии белолицых гейш и настоящие вишневые ветки в цвету. Клер зашла в магазинчик и купила книгу «классика японской литературы», рекомендованного ей Ишидой. «Сами увидите…» — как всегда улыбаясь, лаконично добавил он. В его присутствии ее не покидало ощущение, что она изъясняется монологами. Он выслушивал ее, неподвижно застыв с другой стороны стола, как какой-нибудь негодяй, который спокойно смотрит на тонущего человека и не шевельнется, чтобы ему помочь. Ее охватило легкое беспокойство — почти невесомое, как шелковый лоскуток, но все же сумевшее смазать счастливое утреннее настроение.

Она прошла под портиком, пересекла красивый мощеный двор, толкнула дверь с выгравированной золотыми буквами вывеской «Издательство „Пьер Легран“» и поднялась на несколько ступенек. Постучала и, не дождавшись ответа, вошла в просторный кабинет. Любому, кто впервые попадал сюда, помещение не могло не показаться странным. Складывалось впечатление, что с тех пор, как здесь побывали специалисты из журнала по дизайну интерьеров с фотографом, в комнату не ступала нога человека. На фоне чистейшей белизны стен располагалось очень немного мебели: каждый предмет — произведение искусства, один элегантнее другого. Книги, почти неуместные в этой обстановке, скромно примостились на сверкающих полках, выстроенные по сериям. Папки, рукописи и скоросшиватели хранились в строгом цветовом порядке, за которым неусыпно следила секретарша, ничуть не меньше своего патрона озабоченная вопросами эстетики и симметрии. В воздухе ощутимо носился чарующий аромат мужских духов. Клер подождала, пока Легран, стоявший лицом к окну, за которым росло дерево, обратит на нее внимание. В темном костюме, поджарый, с худощавым лицом, он являл собой типичный образец крупного буржуа эксклюзивного парижского разлива. Наконец он обернулся и занял место за столом, глядя, как Клер присаживается напротив на холодный пластмассовый стул.

— У вас во дворе есть голуби? — спросил он, закуривая сигарету светлого табака. — В вашем доме есть двор? — И, не дожидаясь ответа, задумчиво проговорил: — Не понимаю, почему люди так не любят голубей. Я и сам их терпеть не могу. Понятия не имею почему?

Легран виртуозно владел искусством туманных изречений, бессмысленных утверждений и витиеватых сентенций. Для Клер затеваемая им дискуссия о птичьей популяции Парижа не представляла ровным счетом никакого интереса. С едва скрываемым недовольством она ответила:

— Возможно, из-за серой окраски. Впрочем, не знаю.

Она тяжело плюхнула на стол рукопись, которую успела вытащить из портфеля.

— Закончила наконец…

Взгляд Пьера Леграна оживился — его мысль совершила вынужденную посадку в комнате.

— Ну что наш младенчик, недурен? — с воодушевлением произнес он.

Клер улыбнулась, помолчала несколько секунд и с легким оттенком иронии в голосе заговорила:

— Н-да. Я бы сказала, что у нашего друга некоторые проблемы с согласованием времен и удвоением согласных — в общем, ничего из ряда вон выходящего. Любопытнее другое. Он, например, двадцать семь раз употребляет выражение «Имел я тебя в задницу». Забавно, да?

Пьер Легран хорошо знал отношение своей корректорши к современному литературному процессу. Он терпел ее выходки — работала она хорошо. Своей жене, которая ненавидела Клер, он частенько повторял, что она «чистое золото, потому что умеет обращаться с авторами».

— Послушайте, мадемуазель Бренкур, — немного напряженно начал он. — Мы же не можем навязывать людям всякую скукотень. Я тут бессилен. Я уже устал твердить одно и то же. Кончится тем, что я просто прикрою лавочку.

— В сущности, — не согласилась она, — худший ваш враг — это читатель. Вы презираете его дерьмовые вкусы, но вынуждены печатать то, чего он от вас ждет. У вас не жизнь, а ад!

Легран нервно перелистывал страницы рукописи:

— Правки много?

— Хватает.

— Да? Но автор — жуткий зануда…

— Знаю, — вздохнула Клер. — Я с ним несколько раз по телефону разговаривала. Вообще, когда имеешь дело с молодыми, складывается впечатление, что просьбу добавить или убрать запятую они воспринимают как посягательство на их мужское достоинство. Как будто я предлагаю ему яйца откусить.

Они обменялись чуть усталыми улыбками. Легран крутанулся в кресле и уставился на прикнопленную к стене фотографию, запечатлевшую его с недавно умершим автором.

— На самом деле, — обронил он, — писателей в Париже не меньше, чем голубей. Вот вы, например, способны отличить одного голубя от другого? — Он уперся в Клер взглядом своих черных глаз. — Знаете, в один прекрасный день я буду вынужден от вас избавиться. Вы меня удручаете. В вас совершенно отсутствует командный дух.

Клер проигнорировала это замечание.

— Что-нибудь еще для меня есть?

Легран подобрал свои длинные ноги, встал и вытянул из груды папку в красной обложке. Клер сунула ее в портфель, даже не взглянув.

— Вам неинтересно посмотреть, что за рукопись? А зря, вам должно понравиться. Это тот самый костоправ, которым вы мне всю плешь проели. Между нами говоря, тираж будет максимум тысячи две. Пусть и за это спасибо скажет.