Островитянка - [78]

Олег резко развернулся к окну, чтобы посмотреть на дело рук своих, но развернулся и пошел прочь от всех. Прочь от всех и… Три судорожные вспышки боли остановили его. Отброшенное назад тело упало как раз у ног незнакомца. Последний вздох выдавил из груди целую лужу крови»…

Всё ли я вспомнил? — Не знаю… Стрельба в ресторане, стрельба на улице… Следователь, спрашивал, куда я дел револьвер. Не поверил, что я ничего не помню, — что я весь вечер того дня не помню. И ничего не помню про оружие. А вот что это?:

… «— Всегда вам что-то нужно. То денег, то славы, то еще не поймешь чего. Все чего-то хотят. И всем срочно. И когда же вы, люди, поймете, что если вы чего-то сильно хотите, то вы этого обязательно добьетесь. И все зависит только от вашей силы воли и от вашей настойчивости. В этом мире нет ничего невозможного. Это мир бесконечных возможностей. –

…Незнакомец в красном парике встал, и каким-то непостижимым магическим образом прошел как бы сквозь охранника. Никто не увидел, как красная Феррари рванула с места и умчала в неизвестном на правлении.»…

В памяти постоянно всплывали какие-то странные воспоминания, что на улице был еще кто-то… Кто? Если бы я был суеверным, то, скорее всего, связал бы свое видение с дьявольским промыслом. Но ведь я не верю в потусторонние силы, и привык верить в силу науки и техники. Если что-то не вписывается в понятия и объяснение с позиций моих знаний, — значит, у меня, скорее всего, нет достаточно информации для анализа и понимания.

Возможно, что я уже в тот момент получил какую-то дозу токсина или дурмана, и отреагировал потерей памяти и ориентирования в пространстве. В любом случае, мои проблемы как будто начались после той сосульки и последовавшей после нее минералки-«изподкрановки». Больше в тот вечер, — да и в тот день тоже, — я ничего не пил и не ел.

Потом, как я понимаю, был доставлен в больницу. Как? Чем? Кем? — Не помню.

Операция… Не знаю уж в каком помещении и в какой последовательности, но мне должны были обработать и грудную клетку (а рентген делали, или нет?), и бедро, и проникнуть в живот. Это не минутные манипуляции сами по себе. Ну, пусть уж операции шли в одной операционной, что скорее всего и было, но рентген тоже там же делали? С тремя ранениями меня перекладывали с места на место (земля-носилки-«скорая»-носилки-кушетка-каталка-рентгенстол-каталка-стол в операционной — и опять каталка-кровать в ОРИТ)… За время лежания в хирургическом отделении эти манипуляции я видел неоднократно и представляю себе их последовательность и технику исполнения. Жесткая техника, — ничего не скажешь. Значит, меня вертели и катали туда-сюда, щупали и мяли, — а я ничего не помню? Почему? Психологический шок? — Да не смешите мои тапочки? Никто внутри меня пистолет на рентгене не видел? Тогда где же он, если я стрелял? А если я не стрелял, то с чего весь этот сыр-бор с обвинениями в убийстве?

Вот приходить в себя я начал, видимо, уже в ОРИТ после операции, — но… Возможно возбуждение мне унимали, как тем алкоголикам, или обезболили, как других послеоперационным больным… Я помню, как мне вырывали из горла «куст с корнями», — и всё! Больше опять ничего не помню. Почему?

Ладно, оставим расставленные точки-«маяки» на тех местах, где они сегодня уже стоят.

Подумаем о других вариантах.

Значит, психиатра заинтересовали мои рисунки. Сначала мельком на них взглянула, а потом… СТОП! Мне кажется, или в памяти на самом деле сохранилось ощущение, что она их копировала на копире? Звук работающего копира мне после офиса, когда он стоял около меня за буквально «бумажной» перегородкой, въелся в мою память сильнее, чем память предков с молоком матери. Ранее мы все называли эти копиры «Ксероксами», — хотя нам говорили неоднократно, что есть фирма «Ксерокс», а есть невообразимое количество копиров как по производителям, так и по принципам нанесения краски на бумагу. Но мы были упорны, и продолжали использовать свое «всенародное» название фотокопий разного качества и цвета, порошком или чернилами. Забыли про кальку, про копировальную бумагу, про фацетную печать и пр. — и были счастливы. И благодарны фирме «Ксерокс» на всех углах.

Но, не смотря на название и краску, звук работающего сканера и шипение выходящей из накопителя бумаги остается одинаковым во всех устройствах этого типа. Даже если он кажется почти бесшумным. А именно эти звуки будоражили мою «заднюю» память от того момента времени, — именно «момента», — когда я выходил из кабинета психиатра. Значит, она не только посмотрела сама, но и кому-то показала эти рисунки, точнее их копии. Скорее всего, за пределами больницы, т. к. в самой больнице она могла бы показать рисунки просто в истории болезни. Так чем они ее так заинтересовали, что она стала их копировать? Просто профессиональное любопытство? Она потом нашла в Гугле то место, над которым я якобы летал? Значит, она еще раз эти рисунки ставила в сканер, чтобы внести их к себе в компьютер? Зачем? С какого перепою столько сложностей простому психиатру? Или ее заинтересовали мираже подобные силуэты роботов-хранителей? Или та маленькая церквушка на острове ее так чем-то заинтересовала? Да и не на столько я точно умею перенести на бумагу то, что у меня в голове или перед глазами, чтобы потом предложить эти рисунки для анализа Гугля!..