Островитянин - [41]

К вечеру первого дня путешественник успел проголодаться. Он сбил метательной палкой прыгуна — животное, родственное ветверогам. Часть мяса он отдал первому встречному землепашцу в обмен на то, что он приготовит всю тушку, а также даст ему тыкву с тлеющими внутри углями. Гейл мог бы разделить трапезу с этим человеком, но ему хотелось побыть в одиночестве. Юноша расположился на отдых за деревней и принялся за поздний обед. Кончилось время, когда он питался молоком, смешанным с кровью каггов, и придется привыкать к другой пище, даже если она считается у шессинов запретной. Для Гейла теперь не существовало никаких табу.

Наутро он доел мясо прыгуна и продолжил свой путь, а к полудню дошел до портовой деревни. Гейл думал, что она находится значительно дальше — вероятно, раньше путь казался ему длиннее, потому что он гнал каггов. Жители деревни поглядывали на него с уже знакомым юноше недоумением: младший воин шессинов, один и так далеко от их поселений. Гейл спросил, не заходил ли к ним в гавань «Рассекающий волны». Ему ответили, что этот корабль ждут в ближайшее время, до перемены ветров в конце мореходного сезона.

Время сейчас мало что значило для Гейла, поскольку у него впереди не было никакой определенной цели. Однако ему могла понадобиться пища, а денег он не только не имел, но и вовсе почти не знал, что это такое. Тем не менее он догадался подойти к лавке менялы у пристани. Меняла был пожилым мужчиной, одетым в килт из хорошего покупного сукна и короткую куртку. На голове он носил что-то вроде чалмы, а на носу у него красовалась пара маленьких круглых стеклышек в оправе из тонкой золотой проволоки.

Гейл извлек из мешка одно из своих украшений — тяжелый резной серебряный браслет, снятый с убитого вождя асаса.

— Мне нужны деньги, — заявил он, вручая его меняле.

Старик взял браслет и поднес его поближе к стеклышкам перед глазами, чтобы получше рассмотреть. Это удивило юношу. Хотя шессины не пользовались стеклом, этот материал Гейл видел и раньше: на материке из него делали фляги, а в некоторых прибрежных деревнях вставляли в оконные переплеты. Но вот чтобы через стекло рассматривали предметы!..

— Сколько ты желаешь получить за свой браслет? — поинтересовался меняла.

— Не знаю, — ответил Гейл. — Я раньше никогда не пользовался деньгами.

— Гм… Тебя было бы легко обмануть, но разумные люди, которые дорожат своей жизнью, вряд ли решатся надуть шессина. Давай я тебе кое-что покажу. — Человек сел за стол, похожий на те, что Гейл видел в таверне, и поставил на него любопытное приспособление, состоящее из стойки с перекладиной к которой были подвешены на тонких цепочках два маленьких подноса. Он положил браслет на один из подносов, и тот опустился вниз, а поперечина стала вращаться. На другой поднос меняла стал класть небольшие грузики одинаковой формы, но разного размера. Когда он положил последний, самый крохотный, чаши замерли на одном уровне.

— Грузы теперь в равновесии, — объяснил меняла. — Таким образом я могу точно узнать, сколько весит предмет на другом подносе. В нашем случае вес равен шести унциям.

— Это несложно, — заметил Гейл.

— Да верно. А теперь смотри сюда. — Старик достал лист пергамента, испещренный мелкими значками. Это таблица цен на металлы. В одной колонке, — он показал на нее тонким, как у паука, пальцем, — указывается вес, и мне нужно найти цифру шесть — Его палец остановился, затем медленно двинулся поперек таблицы. — А каждая из других колонок определяет стоимость этого веса в различных металлах — золоте, серебре и меди. Именно из этих трех металлов и делаются деньги.

— А сталь? — поинтересовался Гейл.

— Сталь слишком ценна, из нее изготавливают лишь оружие и инструменты. То же самое относится и к олову, которое входит в состав бронзы. Поэтому для монет используют другие металлы.

— Выходит, деньги — это вес металла?

— Я вижу, ты смышленый парень, — одобрительно заметил старик, но все не так просто. Вот, посмотри, это монеты, которые, в основном, используются в торговле. — Он открыл маленький ларец и достал три монеты. Одна из них была в форме квадрата желтого цвета, две другие — увесистые диски. Края монет были обработаны частыми тонкими насечками. — Это аурик, — меняла указал на самую маленькую монету. — Она из золота и равна стоимости двадцати вот таких, — он коснулся пальцем серебряной монеты, — мы называем их аржентинами. Каждый аржентин равен пятидесяти купринам. — Меняла дотронулся до самой большой монеты из темного металла — темнее; чем бронзовый наконечник копья Гейла. — Эти слова древнего происхождения, они означают, что монеты сделаны из золота, серебра или меди. Монеты чеканятся в Невве, правительство гарантирует чистоту металла и точный вес каждой из них. Теперь о твоем браслете: я могу дать за него пять аржентинов и двадцать куприсов. Это немного меньше, чем действительная цена в серебре. Разницу я беру себе как вознаграждение за услуги.

Гейл кивнул.

— Мне кажется, что это вполне справедливо. Полагаю, я быстро привыкну к подобным расчетам, хотя тут все по-другому, чем с каггами. Кагги, все-таки, живые.