Острова в небе - [38]

«Я бы на твоем месте вернулся! — посоветовал Боррел, — Оно явно раздражено. Лучше не рисковать».

«Я и не собираюсь, — ответил я — В скафандре не так-то легко пятиться, но я все же попытаюсь».

Я отступил на несколько метров, когда существо, не двигаясь с места, внезапно взмахнуло одной из своих конечностей и схватило камень. Движение было настолько человеческим, что я тут же понял, что сейчас произойдет, и инстинктивно заслонил стекло шлема рукой. Мгновение спустя что-то со страшной силой ударило в нижнюю часть моего скафандра. Я не почувствовал боли, но весь скафандр завибрировал, словно гонг. На несколько тревожных секунд я затаил дыхание, ожидая смертоносного шипения воздуха Но скафандр выдержал, хотя и появилась глубокая вмятина на левом бедре. В следующий раз мне могло повезти меньше, так что я решил воспользоваться своим «оружием» в качестве отвлекающего маневра.

Яркая белая вспышка медленно поплыла к звездам, заливая окрестности резким светом, затмившим далекую Венеру. А потом произошло нечто, ставшее нам понятным лишь намного позже. Я еще раньше заметил пару утолщений по обеим сторонам тела меркурианина, и вот на наших глазах они раскрылись, словно надкрылья жука. Развернулись два больших черных крыла — крылья в этом безвоздушном мире! Я был настолько ошеломлен, что на мгновение перестал пятиться. Затем ракета в небе погасла, и бархатные крылья снова свернулись и убрались под надкрылья.

Существо не пыталось следовать за мной, и других мы больше не встретили. Как вы можете догадаться, мы были крайне озадачены увиденным, а наши товарищи на корабле не поверили нам, когда мы рассказали им о случившемся. Теперь, когда мы знаем ответ, все, конечно, кажется совсем простым. Как всегда…

То, что мы видели, на самом деле не было настоящими крыльями, хотя они были такими много веков назад, когда на Меркурии существовала атмосфера. Существо, которое я открыл, являлось одним из самых удивительных примеров адаптации, известных в Солнечной системе. Обычное место его обитания — сумеречная зона, но, поскольку минералы, которыми оно питается, там иссякли, ему приходится забираться в поисках пищи далеко на ночную сторону. Все его тело эволюционировало таким образом, чтобы сопротивляться невероятному холоду, — именно потому оно серебристо-белое, так как этот цвет излучает меньше всего тепла. Даже при этом оно не может оставаться на ночной стороне долгое время — время от времени ему приходится возвращаться в сумеречную зону, также как на нашей планете киту приходится подниматься на поверхность, чтобы вдохнуть воздуха. Вновь увидев Солнце, оно разворачивает черные крылья, которые на самом деле являются поглотителями тепла. Видимо, моя ракета вызвала у него именно такую реакцию — или, возможно, даже малое количество выделенного ею тепла стоило того, чтобы его уловить.

Должно быть, пищи здесь на всех не хватало, если природа пошла на столь радикальные шаги. Меркуриане не были злобными тварями, но им приходилось драться друг с другом за выживание. Поскольку жесткий панцирь был практически неуязвим, они целились в ноги. Покалеченный обитатель ночной стороны обречен, поскольку он не сможет снова добраться до сумеречной зоны, прежде чем иссякнут его запасы тепла. И потому они научились с большой точностью швырять камнями друг другу по ногам. Мой скафандр, вероятно, озадачил существо, которое я встретил, — но оно явно старалось меня покалечить. Как я вскоре обнаружил, это ему более чем удалось.

Мы до сих пор многого не знаем об этих существах несмотря на все усилия, которые прилагаются для их изучения. И у меня на этот счет своя гипотеза. Мне кажется, что точно так же, как некоторые меркуриане приспособились к добыванию пищи в холоде ночной стороны, может существовать и другая разновидность, которая отправляется за добычей на пылающую дневную сторону. Интересно, как они выглядят?

Командор замолчал, и мне показалось, что ему не очень хочется продолжать. Но мы ждали, и он снова заговорил.

— Мы медленно возвращались на корабль, обсуждая увиденное нами существо, когда я вдруг почувствовал, что со мной что-то не так. Мои ноги начали мерзнуть — очень сильно мерзнуть. Тепло уходило из моего скафандра, поглощаемое замерзшими камнями подо мной.

Я сразу же сообразил, что случилось. Удар камня о мой скафандр повредил систему обогрева ног — и ничего нельзя было сделать, пока я снова не окажусь на корабле. А впереди было еще шесть с половиной километров…

Я сообщил остальным о том, что произошло, и мы зашагали так быстро, как только могли. Каждый раз, когда мни ноги касались почвы, я ощущал ужасающий холод, проникавший все глубже. Вскоре все ощущения исчезли, и хотя бы за это я мог быть благодарен холоду. Мои ноги превратились в деревянные обрубки, ничего не чувствовавшие. До корабля оставалось еще три километра, когда я больше не смог их передвигать. Сочленения скафандра замерзли намертво.

Моим товарищам пришлось меня нести, и я на какое-то то время потерял сознание. Я пришел в себя, когда мы еще не добрались до цели, и мне показалось, будто я брежу. Все вокруг меня было залито светом, в небе сверкали яркие разноцветные полосы, над головой плыли огненные волны. Аврора, сияние которой намного ярче на Меркурии, чем на Земле, внезапно решила устроить одно из своих представлений. По иронии судьбы я не мог его достойным образом оценить ибо, хотя все вокруг как будто пылало, сам я замерзал насмерть.