Острова среди ветров - [7]

Это было одно из немногих мест в Институте, где за ребятами никто не следил и где они могли встречаться без взрослых, не считая джинсеев разумеется. И новобранцы не упускали этой единственной возможности свободно смеяться и шутить.

Валери вошла в столовую, когда там уже почти никого не было. Призывая на помощь последние силы, она добралась до стойки; стоявшая за ней женщина средних лет схватила миску и наполнила ее овощным супом и подозрительного вида гуляшом.

Конечно, никто не бил Валери плеткой (к счастью, с некоторыми варварскими обычаями было давно покончено), но ее мозг говорил ей, что она получила семь ударов плетью, и раны на спине болели так, что даже когда их касалась легчайшая одежда, девушка едва сдерживала крик. И так будет продолжаться еще несколько дней. В худшем случае неделю.

Взяв свою порцию, она в изнеможении опустилась на первый попавшийся стул и заставила себя поесть.

— А вот и спасение школы! Героиня, которая не боится говорить в присутствии гостей, выставляя кадета последним идиотом!

Из-за смертельной усталости Валери не заметила в столовой Ивонны и ее подружки Люсинды: девушки медленно подходили к ней с улыбками на лицах. Худенький новобранец, обедавший напротив Валери, собрал свою посуду на поднос и молча удалился.

Ивонна положила руку на плечо Валери, и та поежилась от боли. На лице ее мучительницы появилась злая ухмылка:

— Кажется, кое-кто отведал плетки, не так ли?

Валери собиралась ответить, но замерла на полуслове: восемь месяцев молчания. Даже если столовая не была под наблюдением, она предпочла не рисковать: шпионов везде хватало.

— Что такое? Ты язык проглотила?

Ивонна провела рукой по спине Валери сверху вниз вдоль всего позвоночника, и та застонала от боли.

— А, понятно! — вдруг весело расхохоталась Ивонна. — Тебя обязали молчать! Сколько? Неделю? Месяц?

Валери собиралась встать и выйти из столовой, но ее остановил вбежавший в зал кадет, молодой человек в белоснежной униформе с голубой каймой на груди.

— Валери! — позвал он. — Преподавательница Донна послала меня сообщить тебе, что собрание переносится на четырнадцать тридцать. Ешь живее и неси доклад, тебя ждут.

Девушка хотела что-то ответить, но вспомнила о наказании молчанием и лишь проглотила ложку супа, которую успела положить в рот. Только теперь она заметила, что, пока кадет говорил, Ивонна исчезла из ее поля зрения, поспешно выбежав из столовой. Это был дурной знак.

Валери ворвалась в учебную комнату, дрожа от боли в спине и от ярости. Ее письменный стол был в четвертом отсеке справа, огороженный от соседних столов пластиковыми стенками, которые доходили ей до талии. На одной из этих перегородок, когда ей было всего двенадцать лет, она нацарапала цветными карандашами свое имя: Валери.

Один край стола был приподнят, образуя некое подобие довольно глубокого ящика для компьютера, книг и конспектов. Валери прекрасно помнила, что оставила доклад сверху в папке, которую легко можно было узнать в ворохе бумаг по обложке в тонкую зеленую полоску. Папка исчезла.

Кадет, сидевший за книгами в кабинке через три-четыре стола, поднял голову:

— В чем дело?

Ее спрашивали, значит, можно говорить.

— Кадет, ты, случайно, не видел, к моему столу пару минут назад не подходили две новобранки?

Юноша пожал плечами:

— Подходили, но куда пошли, не знаю… Может, во двор.

Сделав полупоклон, как полагалось по этикету, Валери полетела прочь из комнаты, потом вниз по лестнице, останавливаясь лишь для того, чтобы поприветствовать кадетов, которых встречала по пути.

Новобранцы облюбовали себе для встреч и прогулок дворик Святого Джеймса, который демонстративно игнорировали кадеты и студенты: его полуразвалившиеся колонны не спасали от сильного ветра. Это был прямоугольник, окруженный старинным портиком. В центре, на залитой солнцем площадке, высилась чаша высохшею мраморного фонтана, росло полумертвое дерево да редкая трава, неизвестно как уцелевшая в отсутствие влаги.

В тот час дворик был почти пуст. Ивонна, Люсинда, Амеля и Мария мирно беседовали между собой, сидя на краю фонтана. Завидев Валери, они стали тихо посмеиваться.

— Уже почти половина третьего. Ты опоздаешь, — подала голос Ивонна.

Валери остановилась прямо перед ними, скрестив на груди руки. Она чувствовала, как возрастает под лучами палящего солнца ее внутренняя сила. Она лелеяла в себе злость, поджаривая ее на медленном огне.

Между тем Ивонна начала спектакль для подруг и, повернувшись к Люсинде, сказала нарочито громким голосом:

— Как ты говоришь? Доклад? Да я понятия не имею, куда подевалась эта никому не нужная груда бумаги!

— В жизни не слышала ничего более скучного, — прибавила Амелия, ища поддержки у Марии, которая поддакнула кивком головы. И это ее Валери считала почти подругой!

— Сколько ударов тебе дали? — продолжала Ивонна, веселясь все громче. — Если заставишь Донну ждать, окажешься в лазарете. Поторапливайся. И оставь нас в покое, — закончила она и отвернулась.

Валери уже готова была кричать от отчаяния, когда вдруг заметила, что руки Ивонны засветились голубым светом, словно вместо пальцев у нее были зажженные лампочки. Она готовилась к нападению. И от этого Валери совершенно потеряла контроль над собой.