Остров за островом - [47]

Я навсегда запомнил эту кочку. На этой же скале, чуть-чуть повыше, влюбленная чета пингвинов-скалолазов только что связала себя узами Гименея. Вероятно, они в первый раз строили себе гнездо. Несмотря на жилищный кризис, царивший в колонии, им удалось отвоевать себе изрядную щель в сланцевой скале. Щель была хорошо защищена со всех сторон и попадать в нее было довольно просто. Супруги защищали свое жилище, отбиваясь клювами и крыльями.

Каким бы скромным ни был их дом, постель в нем была необходима. С этого-то и началась связь пингвинов с кочкой туссока. Рано утром влюбленные утащили немного строительного материала у соседей, которые в это время отправились в разбойничий набег на пустынную скалу, облюбованную королевскими бакланами. Но такие набеги чреваты серьезными последствиями: тот, кого бакланы Застанут на месте преступления, отведает ударов бакланьих лап, крыльев, а главное, острых клювов. Между тем как худосочная кочка туссока в двух шагах от дома была совершенно безопасна.

Мне кажется, что мысль ощипать траву с кочки пришла в голову жене^{53}. У пингвинов-скалолазов невозможно отличить самку от самца, хотя биологи и утверждают, что у самок красный, как смородина, зрачок значительно больше, чем у самцов. Супруга пингвина спрыгнула вниз к кочке и критически оглядела ее, склонив голову сперва налево, потом направо. Для разведки она забралась внутрь кочки и вышла из нее с другой стороны. Она снова внимательно осмотрела каждый стебелек, словно лесник, считающий сосны в лесу. Наконец она приняла решение: тут достаточно материала на матрац, которому предстоит служить целый год.

Толстым красным клювом она начала выдергивать прошлогодние стебельки. Один за другим. Слишком длинные стебельки пингвиниха складывала пополам. С полным клювом сухих стеблей она в два прыжка очутилась у гнезда. Торопясь вернуться на место жатвы, она бросила стебли, как попало. Прыжок, другой — и вот она снова трудится над сухими стеблями, отрывает их, складывает и прыгает наверх к гнезду.

Вскоре супруг заметил дополнение в обстановке и с жаром принялся за устройство. Перья у него на затылке поднялись, так что сверху его макушка казалась совершенно плоской. В пятый раз склонившись над кочкой, пингвиниха захватила клювом несколько свежих зеленых стебельков. Они долго не поддавались, и когда ей наконец удалось их вырвать, она, потеряв от неожиданности равновесие, опрокинулась на спину. Она тут же вскочила и осмотрелась, словно подозревая, что кто-то подставил ей ножку. Немного смущенная, она взяла свои стебли и заспешила наверх, к мужу, который, энергично устраивая жилье, был в то же время готов всячески защищать его.

После десятого или одиннадцатого захода дала себя знать усталость. Пингвиниха споткнулась, запутавшись в стеблях, и неуклюже сползла в свое жилище. Супруг встрепенулся, словно дражайшая половина выругала его, и повернулся спиной к ветру.

Постепенно прыжки сменились шагом. Мне было искренне жаль домовитую пингвиниху, она настолько обессилела, что могла теперь нести в клюве не больше одной сухой травинки. Между каждым шагом она делала передышку и оглядывалась на соседей по колонйи. Бедная, она так устала, ей был так необходим отдых, а ведь наступала пора кладки яиц.

Чахлая кочка туссока была основательно общипана. Ветер трепал уцелевшие стебельки.

Золотой нимб

Вероятно, первые мореходы, наблюдавшие издали Фолклендские острова (они не смели близко подойти к берегу, о который вдребезги разбивалась пена прибоя), страдали цингой или какой-нибудь лихорадкой, отразившейся на их зрении. Они распространили в Европе слухи о том, что архипелаг, лежащий на границе с Антарктикой, где айсберги высятся до небес, целиком и полностью одет лесом. Что там колышутся Даже пальмовые леса, совсем как на Молуккских островах. Леса, шелестящие листвой в ледяном ветре, зеленые, несмотря на мороз. И леса эти населены чудовищными морскими слонами и ревущими морскими львами, а вокруг кораблей снуют полчища косаток.

Можно извинить наблюдателей, которые в конце XVII века были настроены столь оптимистично. Во-первых, их суда никогда не бросали якорь в бухтах этой неведомой земли, где было полно обледеневших рифов, мелей и банок. А во-вторых, довольно трудно держать в руках подзорную трубу, когда корабль качает и море никогда не бывает спокойно.

На карте, сделанной в 1684 году по описанию Коули, Фолклендские леса выглядят как образцовые государственные посадки. Мореходов ввел в заблуждение туссок — трава, кочки которой достигают шести метров в обхват и трех метров в высоту. В каждом пучке не менее двухсот — трехсот зеленых стеблей, которые успевают вытянуться на несколько метров, прежде чем осенние штормы остановят их рост. Несмотря на град, снег и тяжелые сосульки, повисающие на стеблях, туссок остается зеленым круглый год.

Лейтенант Ричард Клемент Монди — первый английский губернатор Фолклендских островов — в донесении, адресованном адмиралтейству в середине прошлого века, назвал туссок «золотым нимбом архипелага».

В те времена еще были основания говорить, что туссок сияет над обоими большими островами подобно золотому нимбу. Острова были целиком покрыты этими мнимыми пальмовыми лесами. В наши дни туссок растет лишь на нескольких островах, на которых невыгодно пасти овец или слишком трудно высадиться на берег.