Остров Южный Камуи - [9]

Спохватившись, я снова натянул рубашку. Отаки некоторое время смотрела на меня снаружи, потом опустила глаза и, открыв стеклянную дверь, как всегда внесла поднос с завтраком. Всё так же молча она поставила поднос на стол и, поклонившись мне, ушла.

Я посмотрел на котёнка. Тот неподвижно лежал на полу. Когда я поднял тельце, котёнок был уже мёртв. Я утёр пот полотенцем, рассеянно перевёл взгляд на поднос с завтраком, но не ощутил ни малейшего аппетита. Не успел я отделаться от дохлого котёнка, как появился участковый. Он выглядел неважно, на лице лежала печать усталости.

— Ещё двое больных прибавилось. Директор школы и начальник почтового отделения.

— Это не отравление — инфекционная болезнь, — сказал я, держась за стол, чтобы не упасть.

Молодой полицейский переменился в лице.

— Неужели, доктор?!

— Да уж, с такими вещами не шутят. Переведите поскорее новых больных в гостиницу и изолируйте пациентов ото всех.

Прихватив с собой какие-то антидоты, я вместе с участковым поспешил в рёкан.

Необходимо было остановить эпидемию. Потом можно было попробовать ввести сыворотку. При этой болезни необходимо было ввести сыворотку по крайней мере в течение двадцати четырёх часов. Успею ли я при таких условиях с сывороткой?

Весть об эпидемии в мгновение ока разлетелась по всему острову. Скорость, с которой разнеслись слухи, была просто невероятна. Тут, наверное, сработали два фактора: малый размер самого острова и сознание общности судьбы у островитян. С почты я связался по телефону с больницей на Центральном Камуи. Соединили сразу, но, то ли из-за атмосферных условий, то ли из-за дефектов аппарата, телефон страшно фонил и было очень плохо слышно. Я невольно повысил голос до крика.

— Это говорит врач с острова Южный Камуи. Я прибыл сюда три дня назад, — прокричал я в трубку.

Голова снова слегка кружилась.

— У нас на острове вспыхнула эпидемия…

Когда я произнёс название болезни, врач на том конце провода только охнул:

— Неужели правда?!

— Сомнений нет. И опыт на животном подтвердил — реакция положительная…

Я подробно обрисовал эксперимент на кошке. Мой собеседник слушал молча, потом сказал:

— Что ж, тогда и в самом деле всё так, но только странно…

— Что именно?

— Этой болезни на острове Южный Камуи ни в недавнее время, ни в старину сроду не бывало. Непонятно, как занесли инфекцию. Писали, что в последнее время были зафиксированы случаи в Гонконге, в Юго-Восточной Азии, но я не слыхал, чтобы какие-то путешественники оттуда забрели на Южный Камуи.

Я на мгновение лишился дара речи. Пребывая в шоке, связанном с появлением страшной эпидемии и сознания, что я тоже заразился ею, я боялся даже подумать о том, кто является истинным разносчиком и первопричиной инфекции. То есть, скорее, я бессознательно гнал от себя эту мысль.

Конечно, иначе и быть не могло — только пришелец мог занести бациллы болезни на этот остров. А пришельцев только двое — я да коммивояжёр. Едва ли коммивояжёр в последнее время путешествовал по Гонконгу или странам Юго-Восточной Азии. При его болтливости он бы не преминул похвастаться и рассказать о такой зарубежной поездке. Значит, остаюсь только я. Непосредственно перед отъездом на остров я как раз развлекался в Гонконге. Тошноту я чувствовал уже тогда, когда плыл в лодке с корабля до причала. Вне всякого сомнения, я и был разносчиком болезни. Как врач я оказывался в двойственном, весьма затруднительном положении.

— Что там у вас, что-то случилось? — раздался в трубке голос врача с Центрального Камуи.

На линии, как всегда, был страшный шум, и я торопливо сказал:

— Нет-нет, ничего. Так есть у вас там сыворотка?

— Подождите, сейчас посмотрю.

Ожидая ответа, я вытер пот тыльной стороной ладони и огляделся. Участковый, пришедший со мной, уже ушёл, сказав, что беспокоится за больных, оставшихся в гостинице. Вокруг никого не было видно, и я вздохнул с облегчением. Не хотелось бы, чтобы жители острова узнали, кто занёс к ним эпидемию. Я не очень-то понимал этих островитян и доверять им не мог. Меня преследовали тревожные сомнения: а что они сделают, если узнают, что я первопричина этого несчастья? К тому же у меня как у врача было чувство собственного достоинства. Для врача стать разносчиком эпидемии — стыд и позор. Если только прибудет сыворотка, я сделаю себе инъекцию и никому ничего не скажу.

В трубке снова раздался голос:

— В прошлом году, когда разразилась эпидемия в Юго-Восточной Азии, нам на всякий случай прислали сыворотку с Большой земли. Сколько у вас там больных?

— Шестеро, а что?..

Произнеся эти слова, я почувствовал, как чувство тревоги во мне нарастает.

— Значит, шестеро? — прокричал мой собеседник сквозь шум в эфире, — Плохо дело! У меня здесь сыворотки осталось только на пятерых.

— Только на пятерых?

Меня с новой силой охватило смятение. Это уже было чувство растерянности, близкое к паническому страху. Ведь недостача одной порции сыворотки в данной ситуации прямо касалась меня самого.

— А сколько времени потребуется, чтобы доставить её с Большой земли?

— Как ни торопись, а уж не меньше двадцати четырёх часов. К нам на Центральный Камуи могут доставить самолётом, но до вашего острова — только морем. В общем, в лучшем случае двадцать четыре часа.