Остров Южный Камуи - [8]

— А вы ничего такого случайно не ели? — на всякий случай спросил я у больных. Все трое отвечали, что ничего подозрительного не ели.

Старосту начало рвать, и он склонился над тазом. Полицейский торопливо подскочил и стал поддерживать его за спину. Но в желудке, похоже, уже ничего не было — вышло лишь немного слизи с белой пеной.

Я ещё раз распахнул на старосте рубашку и осмотрел грудь. На старческой груди, поросшей, как мхом, седым волосом, отчётливо выделялись красные бусины — точно такие же, как у хозяйки гостиницы. Я стал судорожно вспоминать аналогичные примеры из моей практики и из учебников, сравнивая их с увиденным. Тревога моя росла с каждой минутой.

— Ну как они, доктор? — с волнением спросил участковый.

Чтобы всех успокоить, я ответил:

— Наверное, всё-таки съели что-то не то. Я приготовлю лекарство, а вы потом зайдите его забрать.

С тем я и вернулся к себе в медпункт. Солнце, как обычно, нещадно палило, и в медпункте царила страшная духота. Присев на скрипучий вертящийся стул, я стал рассматривать полки с лекарствами. Там были расставлены всевозможные флаконы и склянки с микстурами, лежали рассортированные по ящичкам порошки, шприцы и прочее. На первый взгляд, если судить по наличию лекарств в списке, здесь как будто бы было всё необходимое. Вероятно, к моему приезду лекарства срочно доставили с острова Центральный Камуи. Однако, если мы имеем дело с какой-то специфической заразной болезнью, все эти лекарства окажутся совершенно бесполезны.

Неожиданно раздалось громкое мяуканье. Давешний белый котёнок опять забрался под стол и там устроился. Когда я уже встал, чтобы его выгнать, вдруг снова накатил сильный приступ тошноты.

Меня вырвало в таз одной пенящейся слизью — так же, как старосту в гостинице. Значит, та же самая болезнь. Словно в подтверждение, я почувствовал колики в нижней части живота. Когда присел на унитаз, из внутренностей полилась водянистая струя. Наверное, от недуга меня бросило в жар. Померял температуру — оказалось выше тридцати восьми.

Что же это за хворь? То, что тут не обычное пищевое отравление, было совершенно очевидно.

Внезапно меня охватил панический ужас: уж не оно ли?!

5

Страшно было даже выговорить название этой жуткой эпидемической болезни. Врачей, кроме меня, на острове не было, необходимой сыворотки тоже не было, до острова Центральный Камуи, не говоря уж о Токио, было далеко. Все эти неблагоприятные обстоятельства вместе взятые вселяли в меня панический ужас.

Однако сначала нужно было во всём окончательно удостовериться. Это уже было заботой врача. К тому же, не зная истинного положения дел, невозможно было и побороть страх.

Я ещё раз осмотрел содержимое полок с лекарственными препаратами. Там был маленький микроскоп, который можно найти в шкафчике в любом школьном классе. Похоже, что и делать анализы, выявляя природу бактерий, тоже было не на чем. Если бы даже я послал слизь и мочу на анализ на Центральный Камуи, только чтобы доставить туда пробы, потребовалось бы более десяти часов. А уж если посылать в Токио, то ещё гораздо больше. Оставалось только поставить опыт на животных.

Взгляд мой упал на котёнка, свернувшегося под столом. Котёнок, сжавшись в комок, попятился. Пододвинув его палкой, я ухватил котёнка за шкирку. Он пронзительно мяукал, но я, ни на что не обращая внимания, разложил его на столе, привязав за все четыре лапы.

Помыв руки, я достал шприц. Меня качало — наверное, от жара. Вероятно, скоро и у меня на теле появится багровая сыпь… Я наполнил шприц собственной слюной. Растянутый на столе котёнок скалил зубы и истошно орал. Я протёр гладкую шкуру животного спиртом и вонзил иглу. Тело котёнка слегка вздрогнуло.

Сделав укол, я отпустил котёнка. Он снова забрался под стол и оттуда затравленно смотрел на меня.

Теперь оставалось только ждать реакции. Для моих пациентов я пока подготовил средство от поноса.

Солнце уже село, но в состоянии котёнка пока не было видно перемен. Однако после полуночи он постепенно стал передвигаться с трудом и от налитого в блюдце молока отказался. На лёгкое покалывание реагировал вяло. Только жалобно мяукал и не пытался даже пошевелиться.

Наступило преддверие рассвета, и в комнату проникли первые лучи солнца. Я было задремал после бессонной ночи, но, когда мрак рассеялся и совсем рассвело, котёнок вдруг начал бешено метаться по комнате. Похоже было, что он совершенно не соображает, куда бежит, — пока наконец не врезался с разбега в стену и не повалился на пол. Он поднялся, но при этом волочил задние ноги, а из пасти текла пена. Неуверенно сделав несколько шагов, он снова рухнул на пол. Видимо, у него уже не было даже сил мяукать. Белёсый пенистый шлейф тянулся за ним по полу.

Это была типичная реакция на ту самую болезнь, как её описывают в медицинских учебниках. По спине у меня побежали мурашки. Сомневаться более не приходилось. Вскоре у кошки начнутся судороги, а затем она, вероятно, сдохнет…

Сняв рубашку, внимательно осмотрел своё тело. Как я и предполагал, по груди и животу высыпали ярко-красные прыщи.

— Пропал! — сказал я про себя, прикусив губу, как вдруг за окном мелькнула человеческая фигура.