Остров яблок - [55]

– Как это?..

– Я в курсе всех опытов, проходивших в институте Кларка. Более того, мы их финансировали. И мы их продолжим.

+

Пакистан, секретная тюрьма Масфахан

20 июля 2011 г.

Замок щёлкнул, и дверь в камеру приоткрылась. Повеяло свежестью. Он приоткрыл глаза, увидел, что над ним склонилось знакомое-знакомое лицо, и снова задремал. Скиф не возвращался более, вернулся подмосковный лес, пыльный пригорок возле трассы, комариные полчища, земляника, ласковая маленькая ладошка, прикоснувшаяся к его лицу. Какой хороший сон, он оборвётся сейчас, и снова будет проклятая комната с невыносимым красным глазом ночника над дверью, с низкой койкой, с ватной тишиной и духотой.

Явь вернулась, но и сон остался. Она сидела рядом и гладила ладонью по лицу – теми самыми маленькими прохладными пальчиками, только тогда они были измазаны ягодным соком, а сейчас чистенькие, беленькие, осторожные. Почему осторожные, или она тоже боится меня? Абсурд!

– Алёнка?..

– Колечка мой…

– Я сплю?

– Нет, ты спал, но уже проснулся. Можешь меня поцеловать. Ну? Не будешь?..

– Алёнка? Откуда? Зачем ты здесь?

– Ты же знаешь, я добрая фея. Я пришла за тобой. Только поцелуй меня, и мы улетим в волшебную облачную страну.

– Остров Яблок?

– Нет, моя страна называется по-другому… Но ты ещё не проснулся… Спи, я посижу рядом с тобой….

Николай откинул её руки от лица, резко, почти грубо. Сел на койке. Алёнка обиженно отодвинулась, надула губки, сложила ладошки и спрятала их между коленей. Он заметил, что она одета не по-московски: лёгкие шорты, топик. И, кажется, изрядно загорела. Она тут давно?..

– Ты тут давно? Когда ты приехала? Кто тебя привёз? Тебя выкрали? Угрожали?

Он попытался вытащить спрятанные ладошки. Но она крепко сжала коленки и смешно мотала головой:

– Не получишь, ты ничего не получишь, злюка!

Николай обнял девушку за плечи. Она упиралась, отворачивала голову. Но он и не собирался целоваться, он лишь тянулся к её уху. Шепнул туда, тихо-тихо, неразборчиво, так, чтобы поняла только она одна:

– Записывают. Очень опасно.

Аленка застыла на секунду, потом неожиданно сильно и ловко вывернулась из его рук, встала, отошла на другую сторону комнаты. Показала на чёрный прямоугольник окна под потолком:

– Это окно, Колечка. Я две недели уже в него смотрю на тебя, жду, когда ты проснёшься. И мне наплевать, кто подсматривает, кто записывает, понятно? Наплевать! Я соскучилась и хочу, чтобы ты меня поцеловал.

– Значит, ты?..

– Да, я давно тут. Никто меня не крал. Мне сообщили, что твоя жизнь в опасности, и я могу помочь. Вот. Я поехала.

– И ты знаешь, где мы?

– Это Пакистан, горы. Секретная база. Они боятся тебя. На тридцать километров вокруг всех людей отселили. Или больше, я не помню. Мне тоже предлагали в каком-то городе сидеть, смотреть на тебя по телевизору.

– А ты знаешь, почему?

– Знаю. Мне показали фотки.

– И ты не боишься?

– Нет. Поцелуй меня, злюка, слышишь?

Немедленно ударь её, прогони! Отбрось всё. Откажись от всего земного, сейчас, в эту же секунду! Только так ты сможешь спасти своих близких. У тебя нет ни одной минуты на размышление. Каждая твоя слабость будет использована. Каждый человеческий порыв будет стоить жизней. Ты уже не здесь, пойми ты это. Ты принадлежишь другой области бытия, в которую им хода нет. Не тяни их туда, они погибнут! Сейчас же встать, закричать, ударить, обозвать последними словами, оскорбить, показать, что ненавидишь, что не нужна, противна, пусть уйдёт в слезах, – побольше поплачет, поменьше пописает, зато будет жива! Ну! Давай же!

Николаю показалось, что в комнате возник призрак того самого человека, который устроил такой переполох на земном шаре: высокий, с выразительным актёрским лицом, тот, что встретился ему пятого мая, когда вся эта история ещё имела обратный ход. Может быть, имела. Да, он так говорил: ни минуты не ждать, отказаться от всего. Он был прав. Как его звали? Владимир Калинин? Хорошее имя. Не то что Николай. Владимир владеет миром, да, это по-княжески. А нам куда уж, сидеть бы дома и не гулять. Делай же свой выбор! От девушки так сладко пахнет жизнью, косметическим молочком, чистыми волосами, юностью, любовью… Она уже сломала себе жизнь: поездка со спецслужбами на особое задание. Top secret. Не отделаешься подпиской о неразглашении. Что делать-то, что? У неё такие лёгкие прохладные ладошки. Она так смешно морщит носик и требует своего – поцелуй её, да и всё тут, пусть рухнет мир, пусть что угодно, поцелуй, злюка!

И он поцеловал. Она отворачивалась, и первый поцелуй пришелся куда-то в затылок, в тяжёлые пряди. «Они у неё такие удивительные, – вспомнил вдруг Николай. – Не каштановые даже, а почти красные. Сколько раз пытал её – красишься? А она обижалась, дурочка». Поцеловал и в лоб, и в глаза, которые оказались мокрыми-мокрыми. И в губы наконец. Пусть рухнет этот дурацкий мир, пусть… «Целуй же ещё, ты забыл меня, целуй…»

+

Пакистан, секретная тюрьма Масфахан

21 июля 2011 г.

– А я уверен, что помощники вам нужны. И общение с близкими для вас ценно. Вы, Николай, по возрасту мне приходитесь сыном. Невольно отношусь к вам по-отечески. Вы не убийца, но стали им невольно. Вы хотите продолжить свои исследования, но ни с кем не хотите сотрудничать. У вас депрессия, а вы избегаете близких. Вот девушка приехала… Всё бросила. Родных, работу, плюнула на общественное мнение. И терпеливо ждёт, когда у вас пройдёт… вот это. Отца вы тоже не хотите видеть? Вас не волнует, что он сейчас в чрезвычайно сложной ситуации и шансов спастись у него мало? Вы что, не понимаете, что политическая верхушка любой страны, те, кто принимает решения, – это так называемый военно-промышленный комплекс? Военная верхушка. По интересам первых лиц нанесён страшный удар. Да, безусловно, он в Швейцарии, это тихое место. Но не настолько… Вы в бреду часто вспоминали господина Зеленцова. Учитель? Сочувствую… А почему вы не хотите вспомнить Ван Маардена? Он выступил вслед за вашим отцом, его заявление было не такое заметное, но для специалистов…