Остров Врангеля - [5]

Отсюда, в конце февраля, отряд Врангеля двинулся вдоль берегов Ледовитого океана на восток, намереваясь, насколько позволят обстоятельства, продвинуться возможно дальше. Морозы, упорно державшиеся ниже—30°, сильно тормозили продвижение наших путешественников. Приходилось часто разбивать палатку, чтобы отогреться чаем. Шесть тонких, длинных шестов, воткнутых в снег и связанных в верхних концах, обтягивались оленьими шкурами, получалась коническая палатка. «При бурной погоде, — замечает Врангель, — в сих странах обыкновенно господствующей, жилище наше было в беспрестанном движении и нагибалось то на ту, то на другую сторону, что нас нимало не беспокоило; гораздо неприятнее бывало, когда ветер срывал всю палатку. Но и к тому привыкли мы впоследствии и, покрывая внешние стороны палатки до некоторой высоты снегом, вовсе отклоняли такое неудобство».

Установленный палаточный режим соблюдался Врангелем и во все его последующие путешествия по востоку Сибири. Путешествие совершалось обыкновенно в расстоянии от 50 до 300 сажен от морского берега, «море было покрыто твердою и гладкою снежною корою, по которой наши нарты, снабженные ледяными полозьями, так легко скользили, что собаки без всякого принуждения бежали очень скоро». Убийственное однообразие раскинутых вокруг снежных равнин настолько удручало, что путники каждый раз испытывали особенную радость, встречая по пути груды покинутого на берег плавника. Однако продвижению и производству различных наблюдений мешал холод. Например, при работе с секстантами, кожа пальцев и лица так примерзала к инструментам, что на пораженных местах образовывались воспаления и раны. Приходилось прибегать к особым предосторожностям, как то: обвертывать инструменты войлоком, при наблюдениях задерживать дыхание, «иначе стекла и зеркала мгновенно покрывались тонким слоем льда или инеем, что происходило даже от одной испарины нашего тела». «Несмотря на то, мало-по-малу достигли мы такой ловкости, что производили наши наблюдения при 30° мороза, и ночью, при тусклом свете маленького ручного фонаря, с достаточной точностью сосчитывали на дуге секстанта градусы, минуты и секунды…»

Остроумное изобретение, введенное Врангелем для защиты собак от холода и поражений лап, заслуживает особенного внимания полярников. На лапы собакам надевался род обуви, сшитой из прочной кожи, «а более чувствительные, менее прочих покрытые волосами и замерзанию подверженные части тела» обвертывались лоскутками шкур. Эта небольшая предосторожность принесла всем экспедициям Врангеля огромную пользу, сохранив в целости собак.

Наконец, путники достигли северозападной оконечности Шелагского Носа. «Путь около него, — повествует Врангель, — превзошел трудностями и опасностью все, доселе нами испытанное. Часто принуждены были мы карабкаться на крутые, в девяносто футов вышиною, ледяные горы и с такой вышины спускаться по крутизне, находясь каждую минуту в опасности переломать сани, задавить собак или низвергнуться вместе с ними в ледяную пропасть. Иногда должны мы были пробираться по большим пространствам, проваливаясь по пояс в рыхлый наносный снег; иногда встречали мы между торосами не покрытые снегом места, усеянные острыми кристаллами морской соли, отдиравшими лед с полозьев нарт и до того затруднявшими езду, что мы должны были сами запрягаться и вместе с собаками, с величайшими усилиями тянуть сани, чтобы не остаться на дороге. Нагроможденные одна на другую льдины заслоняли нам мыс. В тех местах, где мы приближались к берегу, состоял он из черной, плотной и блестящей, неизвестной мне каменной породы и являлся в виде правильных, наклонно лежащих столбов до 250 футов вышиною, между которыми кой-где проглядывали в несколько сажен ширины, полосы белого мелкозернистого гранита. Мрачные черные утесы; веками нагроможденные никогда не растаивающие ледяные горы; необозримое вечным льдом скованное море, все освещенное слабыми скользящими лучами едва поднимавшегося над горизонтом полярного солнца; совершенное отсутствие всего живущего и ничем не прерываемая могильная тишина — представляли нам картину как будто мертвой природы, которую описать невозможно. Казалось, мы достигли пределов живого творения».

Несмотря на все эти затруднения, Врангелю все же удалось обследовать берег еще на 55 км по ту сторону мыса и окончательно убедиться, «что берег Азии миль на 40 к востоку от Шелагского мыса имеет юговосточное направление». Мы обозначили предел нашей поездки пирамидою, сложенною из больших камней, недалеко от устья ручья на довольно значительном холме и определили его положение в 70°0′37″ широты и 171º41′ долготы к востоку от Гринвича. Пирамида сия отстоит от Сухарного на 418 верст». Итак, Врангель, удостоверившись, что на север далее простирается море, тем самым опроверг мнение, что в этом месте находится перешеек, соединяющий Азию с Америкой.

Возвращаясь обратно, путники, к несчастью своему, обнаружили, что оставленные ими на дороге склады с провиантом разрыты и съедены песцами и росомахами. Последние дни они вынуждены были поэтому, «томясь голодом, продолжать путь на обессиленных и измученных собаках». 13 марта, после долгого отсутствия, преодолев 1197 км, крайне усталые, путешественники вернулись в Нижнеколымск.