Остров водолазов - [23]

Хлопнула входная дверь.

— Вот и он.

В кабинет вошел пожилой мужчина.

— Вот вы какой! — сказал он Аркадию. — А это ваш товарищ?

— Да.

— Ну что ж, выкладывайте новости — жду.

Я понял, что предприятие с «Мининым» директору по душе.

Аркадий рассказал о том, что удалось нам узнать за последние месяцы.

— Изменный? — удивленно протянул Василий Степанович. — Так это рядом! У меня там бригадир знакомый. И добираться несложно.

Обсудив, что и как, они решили, что, закончив работу в музее, Аркадий отправится со мной на Изменный. Если обломки «Минина» и «Аяна» там, Василий Степанович вызывает с Сахалина водолазов.

— А теперь я покажу вам музей, — сказал директор. — Народу раз-два и обчелся — я, два научных сотрудника и уборщица. Посетителей мало. Обещают ввести вторую туристскую линию Владивосток — Курилы. Вот тогда хлопот прибавится!

— Рановато музей открыли? — сказал Аркадий.

— Ничего. Место нужное. Пошли, что ли?

Музей размещался в двух комнатах. В одной висели на стенах карты, на полках стояли вырезанные из камня и кости фигурки, лежало айнское рукоделие, вещи, завезенные зверопромышленниками с Камчатки. Тут же в углах грудились сухие брикеты анфельции — водоросли, добываемой на юге Кунашира, лежали образцы пемзы. Директор показал доску из обшивки русского коча, найденную при строительстве. Рядом стояло ружье. Ствол его был покрыт зеленью.

— Подарок Краевого музея, из Хабаровска. Подлинное, восемнадцатый век.

Вторая комната была заставлена чучелами птиц, на полках лежали засушенные звезды, ежи и крабы. Несколько плохо сделанных муляжей изображали рыб — горбушу, сайру.

— И это всё? — удивился Аркадий.

— Не сразу, — спокойно ответил директор, — Дайте встать на ноги. Потом я покажу запасник, там у меня скелеты…

Отправив меня искать место в гостинице, Аркадий с директором остались составлять списки необходимых музею животных.

В маленькой гостинице мест не оказалось. Я вернулся. Решено было разместить нас в кабинете Василия Степановича.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ, в которой с помощью вертолета мы достигаем острова Изменного

Аркадий закончил работу: в музее, и Василий Степанович первым же рейсом отправил нас на Изменный.

Аэродром. Мы влезли по узенькому трапу в машину. Загремел мотор. Кабина наполнилась щелканьем и дребезжанием. Затем звук двигателя перешел в грохот, пол качнулся, за окном качнулась и начала валиться набок земля. Летное поле превратилось в узкую коричневую полосу. Вертолет несло в сторону синего искрящегося моря.

Мы с Аркадием сидели на лавке и, подавленные шумом, молчали.

Не успел отойти Кунашир, как на синей поверхности океана возник небольшой зеленый остров. Он был подобен опухоли — края приподняты, середина вдавлена. Туман испарений курился над ним.

Остров стремительно приблизился, остановился, и стало видно, что это вершина затонувшего вулкана. В кратере светилось голубое озеро. Ручей, синей лентой вытекавший из него, резал край горы и с отвесной стены падал дымной полосой в море. Белая пена водопада казалась неподвижной.

— Вот он какой — Изменный! — пробормотал Аркадий. Я понял его по движению губ.

Мотор невыносимо ревел. Пилот открыл дверь и, обращаясь к нам, крикнул:

— Собирайтесь!

Машина пошла вниз.

Земля стала медленно подниматься. Отчаянно, из последних оборотов, взревел двигатель. Ноги ощутили удар, мотор чихнул и остановился. Тишина, как обвал, придавила нас.

В кабину вошел пилот и открыл дверь.

К вертолету сбегались люди в ватных куртках.

«Добрались!» — с удивлением подумал я.

Сопровождаемые кучкой рыбаков, мы вошли в поселок.

— Их надо к бригадиру! — сказал кто-то.

Нас провели в маленький барак.

В низкой и тесной комнатке сидел за столом худой чернобородый человек. Он сидел, согнувшись в три погибели над громадным, разграфленным на мелкие клеточки листом, и с ожесточением вписывал в них тупым карандашом неуклюжие большие цифры.

— Совсем задурили голову, — сказал чернобородый, поднимая от листа невидящие глаза. — Кому это, скажи пожалуйста, нужно? Вот сижу. Нет чтоб в море ходить.

Мы с Аркадием вежливо слушали.

— Без статистики нельзя, — сказал я, поняв наконец, о чем идет речь. — Это у вас данные по улову?

Чернобородый кивнул.

— Матевосян, — сказал он. — Моя фамилия Матевосян. Жить у нас будете? Туристы?

Мы объяснили, кто такие и что будем делать на острове.

— У нас свободно. Живи где хочешь, — сказал усталый Матевосян. — Раньше народу было много — комбинат хотели строить. Не стали — народ разъехался. Теперь от Кунашира работаем.

Аркадий вежливо наклонил голову.

— Вот наши документы, — сказал он.

Матевосян читать их не стал.

— По радио про вас сообщили. С пограничниками вы как?

— Вот разрешение.

— Со мной беседовать хотите?

— Да.

— Но терпит?

— Терпит.

— Если можно, день-два. Совсем пропадаю. Тьфу! — Он плюнул и сказал, обращаясь к рыбаку, который привел нас: — Григорьев, покажи им пустые дома. Пусть выберут. Если стекол нет — фанеркой забей. Дров пускай принесут…

Дом, к которому привел нас Григорьев, был собран из щитов, привезенных с материка.

— Вербованный один ставил. Семья не приехала, — объяснил наш провожатый. — Он за нею во Владивосток махнул, там и остался.