Остров вечного лета - [34]

Нет, такую победу человека над природой нельзя клеймить, как превращение природы в пустыню. Чайные горы Цейлона по-своему роскошны и хороши.

Есть у них еще одна украшающая их черта: на бугорчатый зеленый плюш как бы наброшена прозрачная, предельно легкая кружевная вуаль. Ее создают редкие деревца, специально посаженные для затенения юных кустиков чая и напоминающие не то рябину, не то акацию. В одних местах это австралийские гревилеи, в других — родственницы нашей ленкоранской розовой шелковистой акации — альбицции.

Под палящим даже в январе солнцем по склонам работают сборщицы чая — тамильские батрачки. На каждой почему-то черный дерюжный плащ, как бы с капюшоном, а на лбу укреплен ремень, висящий за спиной корзины (в нее кладут сорванный лист). Черный Цвет и грубошерстный вид покрывала находятся в разительном противоречии с лучезарностью экваториальной природы, но таков национальный костюм женщин-тамилок. Они встречают и провожают наш автобус угрюмо, почти не прерывая работы. Да и откуда им знать, кто мы такие? Видно по взглядам, что эти женщины никогда не видали от европейцев ничего хорошего.

Гарольд Самаравира ведет нас к своему другу, чайному плантатору, сингалу, который тоже недавно купил у англичан и плантацию и чайную фабрику. Даже нам видно, как британцы шаг за шагом уступают местной национальной буржуазии бастионы своего былого экономического могущества.

Осматриваем фабрику: цеха сушки, сортировки, ферментации. У вентиляторов, прогоняющих через сушильные помещения свежий воздух, удается вволю вздохнуть от уже утомившей жары.

По аллее из высоких альбицций подходим к бенгалоу, где живет фабрикант-плантатор. Английский владелец оставил преемнику неплохое наследство: талантливо спланированный тропический парк, превосходное здание с обширной верандой и балконопрдобной площадкой перед ней. С площадки открывается широко распахнутая панорама далеких гор и предгорий.

Фабрикант подходит к нам и говорит:

— С этой площадки мы наблюдали русский спутник.

_____

Мы осмотрели влажный предгорный юго-запад Цейлона, именно ту часть, которая является для его хозяйства «незастекленной оранжереей». Но это менее чем четверть острова! Нас еще ждет Цейлонское нагорье, мы пересечем и сухотропическую северную равнину.

СЕРДЦЕ ЦЕЙЛОНА

КОЛОМБО — КАНДИ

Мы в сквозном маршруте по острову. Первый этап поездки-столбовая дорога всех приезжающих на Цейлон туристов: Коломбо — Канди, путь в сердце Цейлона. Город Канди недаром удостоился столь высокого титула. Сердцем Цейлона он стал еще в годы позднего средневековья, когда сингалы, оттесненные тамильскими нашествиями с северной равнины, осели в предгорьях Цейлонского поднятия и, переменив несколько раз местоположение своей столицы (она побывала и в Гам-поле, и в Котте, близ Коломбо, и в Курунегале, и еще в ряде пунктов), с 1592 года прочно утвердили ее в Канди.

Сами сингалы называли свою столицу «Нувара», то есть просто «городом», но часто говорили и обо всем столичном районе, называя его горным. Это звучало «канда». Действительно, горное положение отличало эту столицу от античных и средневековых столиц Ланки, располагавшихся на равнинах. Португальцы, водворившиеся на берегах Цейлона в XVI веке, а затем и сменившие их голландцы, вынужденные считаться с существованием независимого сингальского государства, приняли слово «канда» за название самой столицы, исказив его в «Кандй». Кончилось дело тем, что и сами сингалы привыкли называть свой город не Нуварой, а Канди.

Сингальская держава рухнула лишь под напором британских войск, которые в 1815 году с невероятными трудностями и большими жертвами, изнемогая в непролазно-бездорожных джунглях от лихорадок и укусов мириадов пиявок, овладели городом Канди.

Но не только воспоминания о былой столичной славе помогают цейлонцам считать этот город сердцем страны. Здесь, на берегу большого и красивого пруда, высится главный буддийский храм острова — храм Святого Зуба. Зуба с большой буквы, ибо большинство сингалов все еще верит, что этот (если судить по размерам) слоновий зуб является зубом самого Будды.

Канди — не только сердце, но в большой мере и мозг Цейлона, его крупный научно-культурный центр. В ближайшем пригороде древней столицы, именуемом Перадения, уже больше ста лет процветает научное учреждение мирового значения — Цейлонский ботанический сад, а с 1954 года в Перадению же переселился Цейлонский университет.

Летим в автобусе по кандийской дороге, по кокосовым лесосадам, мимо уймы лавчонок с ананасами. Стены лавок увешаны гирляндами ананасов, перед ними на лотках целые пирамиды этих же, то иззелена-розовых, то шелковисто-золотистых чудо-фруктов. Хочется назвать все шоссе ананасной аллеей.

То справа, то слева от дороги видны долинные рисовые поля, залитые водой и внешне напоминающие весенние разливы на болотах. Местами в них видны пахари, по колено в воде и грязи погоняющие быков или буйволов.

Унизанные непрерывными вереницами усадеб, кокосовые лесосады продолжаются вплоть до предгорий, лишь изредка сменяясь гевейными. Отдельные гнейсовые лбища становятся все более массивными, сочленяются в увалы и встают по сторонам от дороги целыми зелеными кряжами. На их склонах — уже знакомый нам горный чайный ландшафт. Но и тут вдоль дороги не прерываются вереницы хижин.