Остров. Вас защищает Таймыр - [32]

И вот тогда он потеряет жену.

Надо было выбрасываться на берег и колоть последние две ампулы дрожащими руками, превратившимися от беспрерывной гребли и холода в две кочерги, при этом точно попадая иглой в маленькую нежную вену. И надо срочно подкачивать провисшее дно! Если подкачать дно и симметричные боковые кили «Фишхантера», лодка пойдет несравнимо быстрей, не зарываясь дном в волны, послушно реагируя приказу весел. И Арине будет удобней лежать. А ему — удобней сидеть, можно будет опираться спиной жестко и плотно, отдавая всю силу плеч и пояса веслам, а не ерзанью.

Надо выбрасываться.

— Надо выбрасываться! — он сказал это, как ему показалось, достаточно твердо, даже решительно. Но, на самом деле, — врал, так и не приняв еще окончательного решения. И она это почувствовала. На то она и любимая женщина, родная жена.

Донцов на секунду представил самое страшное, и всплеск эмоций тут же родил серию по-настоящему мощных ритмичных гребков. Лодка перевалила через очередную группу волн, отсекая своим округлым носом ледяные барашки.

— И не вздумай! Ты сейчас не справишься даже со мной! Просто брось весла и отдохни, пусть нас снесет, Андрей. Может, в какую-нибудь бухту залезем, спрячемся там, и ты укол мне сделаешь! — она даже приподнялась и слабо махнула рукой, стараясь показать куда-то за спину. Она уже ломалась…

Самое верное — просто причалить к берегу, подвытащить лодку на гальку пляжа, перенести жену на ломаный береговой ивняк и лодкой же прикрыть ее от ветра. А самому просто бежать. Бежать так, как он это привык делать на тяжелых армейских марш-бросках, экономя движения рук, и, радуясь привычной колотьбе в левом боку, ожидать стабилизации дыхания. Но так выйдет дольше по времени. Бежать можно только по пляжу, а ведь впереди два скальных участка. Впереди две небольшие, но глубокие речки. А этот проклятый дождь наверняка поднял воду, и высоченные горы добросовестно отдают ее еще недавно спящим ручьям, мешая коктейль из грязи, воды и веток. Есть вариант на такой скоростной переправе подвернуть ногу. Он этого не боялся. Верил, что берцы не подведут…

Бежать! Он все равно успеет к отходу теплохода, тормознет экипаж, поднимет всех на уши, а потом вернется за ней, причем прямо на «Заре», которая вздымаясь над водой ткнется носом в серый берег прямо напротив нее… И повезет ее в город, в спасительную больницу, персонал которой катапультируют сразу же, как только они войдут в зону действия сотовых телефонов. Там проблем не будет…

Здесь будут. Ибо просто так выброситься на берег не удастся…

Все три последних часа параллельным курсом, мягко ступая по береговой полосе, за ними шла росомаха. Обычно, даже при небольших размерах, имея устойчивое, крепко стоящее на земле туловище, росомаха всем своим обликом никогда не вызывала желания знакомиться с ней поближе. Донцов сталкивался с ними, но, в основном, зимой. Привяжется, зараза, и идет за группой далеко позади, поджидая случай. Когда у слабенького сломается лыжа, или в человечьей стае вдруг окажется явный придурок, решивший вдруг идти в одиночку. Поди влезь зверю в голову! А иногда подходит и поближе… То ли любопытство, то ли чувствует чего-то… Андрей замечал, что, стоило группе пойти несогласованно, или чуть замедлить ход, коварная тень тут же меняла поведение, направление, стараясь зайти со стороны солнца. Слышал он и про случаи нападения на одинокого человека, правда, верил с трудом. Все же не тот размер у этой дичины…

А вот здесь был тот!

Зверь, огромной мохнатой гусеницей перекатывающийся по берегу, был непривычно здоров! Одновременно умен и ненормален. Умен, так как понял, что с экипажем лодки происходит неладное, и у него есть шансы. Ненормален, потому, что ситуацию он никак анализировать не мог — уже в силу своей звериной природы, а плывущую в шторм лодку не достать даже осатаневшему от голода и злобы медведю. И вот это серьезно пугало Донцова. Он не боялся за свою жизнь. Ни силой, ни физикой Создатель его не обидел. Тут этой сволочи ничего не светит. Он боялся неизбежной травмы после этого. И вот тогда он точно не довезет любимую до спасительного теплохода, а сдвинувшийся почечный камень постепенно перекроет ей все, что можно.

Потому бежать у него не получится… Не оставишь жену рядом с таким зверем. А росомаха никуда не уйдет, не для того она тащилась за ними в такую непогоду, злобно скалясь на порывы ветра.

Донцов угрюмо посмотрел на некогда любимое Озеро, более привычное спокойным гигантским зеркалом, в котором отражались слезы водопадов. Вспомнил, как они вместе со Ариной впитывали утром красоту многоцветной воды и перекаты красок, как завораживает наблюдателя мистически рождающийся утренний туман, как он подпитывает своими мутными хлопьями уходящие ввысь облака…

Что же ты так подвело меня, Озеро… Сколько лет одной водой наполнены!

Впрочем, сам и виноват. Прокол. Виноват в том, что поддался уговорам Аринки, так и не прошедшей полное обследование, потащил ее с больными почками… Прокол в том, что переломал самого себя, компромиссно уговорившись с ней встать лагерем относительно недалеко от турбазы. Вот и встал… За близостью снаряжения путного не взяли, нечто типа пикника решили устроить! Даже нож свой обычный городской взял. Самоуспокоился многолетней полевой практикой. Кто знал, что кости так лягут!