Остров Утопия - [62]

Я отправился поиски транспорта. В баке джипа одного из хакеров обнаружилось достаточно топлива. Быстро разобрался со старым электромеханическим замком зажигания. Завёл машину и помчался на юг.

По всей видимости, искать беглянку следовало в закрытой зоне «Турецкого потока». Первый пропуск, сделанный погибшими хакерами, наверняка предназначался ей.

Мне не хотелось верить в то, что они собирались совершить там теракт. Да и зачем им это? Зона считалась пустынной.

Я активировал коммуникатор отца. Голограммы видеозаписей транслировались на часть лобового стекла джипа.

Самым большим файлом оказалась запись посещения Берлинской зоны Уммы. Примерно месяц назад отец к чему-то готовился. Ходил по территории, где действуют шариатские патрули. Время от времени дополнял видео своими комментариями. Его голос периодически озвучивал происходящее.

Начиналась запись с казни человекоподобной машины, которая забрела в запретную для неё зону Уммы.

Пламя костра, на который возвели машину, уже прилично разгорелось. Машина истошно кричит, но постепенно вопли стихают. Машина недоумевающе смотрит на собственное тело.

Она внезапно поняла, что кричит не от боли как таковой, а от того, что должна кричать в подобные моменты. Да и сама боль исчезла. Перегорел ответственный за неё контур. Машина освободилась от этого… Затем сюжет изменился.

Отец стоял перед витриной социальной аптеки, рядом с огромной очередью. Он комментировал картинку. Говорил, что у Системы преимущество в технологиях: монополия на новые антибиотики, контроль качества питьевой воды. Поэтому Умма вынуждена играть по правилам, созданных Системой. «Трудно сказать, что это такое. Система менее очевидна, чем государство прошлого. Она – чужой разум, недоступный осознанию. Система слишком сложна. У конгломерата корпораций, капитала и технологий обнаруживаются признаки собственного мышления и даже эмоций. Нами управляет техногенный спрут, ставший сверхъестественным существом».

Отвлёкшийся на Систему отец продолжил. Он обмолвился о том, что для удержания Уммы в безопасных границах есть и другие способы. Сегрегация происходит сама собой. В кварталах граждан, лояльных Системе, комплекс жизнеобеспечения и сервис построены на внедрённых в тело имплантах. Без них ничего ни купить, ни продать, ни просто проехать. Без имплантов нечего делать в цивилизованных зонах, и мусульмане туда не ходят. Население не смешивается.

«Они отвергли магистральное направление прогресса, несмотря на его перспективы. Импланты позволяют подключаться к телескопам, рассматривать звёзды, будто они у тебя в руках. Можно изменить восприятие так, что почувствуешь себя водопадом на другом конце Земли. Можно испытать ощущение того, как растёшь, являясь цветком в саду. Или как летаешь подобно бабочке. Можно расправить крылья и отправится в небо, подключившись к нервной системе орла… Много чего. Технологии нового тела новая сверхидея. Она выше тех, что были раньше. Религия обещала свободу. Либертарианство обещало свободу. Коммунизм обещал свободу. И все они лгали. Подлинная свобода начнётся с избавления от слабостей тела и мозга. Мы подчиняемся чужому диктату, только пока заключены в слабую оболочку. Она и есть наша тюрьма».

Последние слова отца звучали неоднозначно. Он словно был за Систему и одновременно против неё. Странно.

Сюжет видеозаписи сменился. Отец вернулся на сторону Системы и ходил вдоль границы. Теперь он задавался вопросом о противоречивости взаимоотношений Системы и Уммы. Дело в том, что он шёл вдоль новой границы. Границу передвинули внутрь системной зоны.

Получалось, что Система, с одной стороны, жёстко противостоит Умме, а с другой – помогает мусульманам захватывать новые территории. В чём причина?

Отец недоумевал. Я тоже.

Возможно, дело в тайном сотрудничестве верхушек. Горячая фаза войны завершилась, когда исчезло её топливо. Когда истощилась прослойка непримиримых людей, готовых сгореть в огне противостояния.

Настоящая война закончилась, и теперь противники предпочитают договариваться. Не афишируя этого. Руководство обеих систем опасается ослабления доверия со стороны рядовых членов.

10. Обсидиановый остров

Конечно, я не нашёл её в тумане. Да и не желала она этого.

Лиан хотела, чтобы я увидел остров и отыскал её в дебрях. Перед тем, как прыгнуть в воду, она много наговорила. Но я не думал, что понял сказанное. Иначе бы она не бросилась за борт.

Нужно увидеть своими глазами.

Из тумана показались сваи причала. Я подплыл к ним и забрался наверх. По периметру пирса горели странные огни, которые позволяли видеть сквозь туман.

Вид порта ошеломлял. Сколько хватало взгляда – везде стояли пришвартованные корабли. В них сквозило нечто общее. Большие и малые, железные и деревянные – каждый напоминал Жнеца. Такие же безнадёжные, полумёртвые, почерневшие, непонятно каким чудом держащиеся на плаву.

Тот фрегат, с борта которого мы упали, занял место на рейде. Значит, мы покончили только с одним из многих. И это ничего не изменило. Не было ясно, сколько здесь кораблей, подобных Жнецу. Сколько чудовищ управляют чудовищным флотом.

Дело не в капитане Жнеца. Что-то не так… с самим миром.