Остров традиции - [84]

– Так вот. Глоток свободы, который стал возможен не в последнюю очередь благодаря деятельности правозащитников, может быть, ничего не дал нашему с вами отечеству. Но для судеб всего нашего шарика он сыграл колоссальную роль. В конце концов – слава Богу, что обескровлено и обезоружено ненасытное милитаристское чудище! Слава Богу, что захлебнулась гонка вооружений. Слава Богу, что окончательно скомпрометирована и развенчана жесточайшая из утопий, когда-либо рождавшихся в человеческом мозгу. Слава Богу, что эксперимент, поставленный в Стране Сволочей, никогда не будет повторён! Наконец – возвращаясь к нашему последнему разговору – слава Богу, что миллионы людей за время Переделки обрели – духовно и физически – свободу! Занимаются любимым делом! Воспитывают в нормальных условиях детей! Живут и другим жить дают!

Конрад пожелал что-то вставить, но Профессора уже было не остановить.

– Нет, помилуйте, по-вашему, что – они должны были ждать как барашки, пока их отправят на бойню? Погубить себя и своих чад во имя туманной идеи Родины – это когда за восемьдесят лет их методично приучали отождествлять Родину с социалистической казармой? Эти люди наконец-то узнали и поняли, что их рабское прозябание – не самый лучший из существующих вариантов, и в этом – уж извините – всё-таки огромная заслуга правозащитников, и крохотную лепту внёс, значит, и ваш покорный слуга.

Конрад раздумал что-либо возражать.

– Да, выяснилось, что наших скромных сил не хватает, чтобы перевернуть сознание целого народа. Произошла революция всего лишь в сознании индивидов. Да, они поняли, что идея личности – личности! – куда ценнее и значимей, чем миф о Великой Державе, ради процветания которой мы должны надрывать себе пупки. Ваш призыв остаться и противостоять – не рецидив ли это тоталитарного сознания? Терпи и скрипи зубами во имя счастья грядущих поколений… Нет уж, лучше выйти из поля зла, чем бороться с ним его же методами или, заливая водкой собственную беспомощность, выть на луну! Хватит гнилой жертвенности! Хватит бесцельной страдальщины! Необоснованной претензии быть за всё в ответе!

Конрад саркастически улыбался своим мыслям.

– А что до вашей головной боли… культура, традиция… Да, тут мне утешить вас нечем. И себя нечем – мне, уж поверьте, не менее, чем вам, дорога отечественная культура. И в борьбе за её сохранение я копий поломал побольше вашего. Так же, как вы, я не могу примириться с тем, что нет сил и способа спасти разрушенные храмы и затопленные библиотеки. Я так же, как вы, в ужасе от нравственного и духовного падения не самого бесталанного народа… Ну что ж. Как говорится – на то, значит, воля Господня. Промысел Божий распорядился так, а если точнее… Нам с вами, дружище, довелось наблюдать закат Великого Этноса… тем более обидно, что мы сами себя считали его частицей. Но, мил человек, ничто не вечно под солнцем, круговерть истории, в сущности своей, трагична – этносы зарождаются, мужают, цветут и гибнут. Вы думаете – римлянам последних лет империи лучше было, чем нам с вами? Ведь им даже эмигрировать было, в сущности, некуда.

– Неправомерная аналогия, – встрял-таки Конрад.

– В истории правомерных аналогий мало. Со времён Алариха и Одоакра много воды утекло. Ситуация за без малого два тысячелетия трошки переменилась…

– Неправомерная аналогия, – повторил Конрад. – В недрах прогнившей римской традиции вызрела новая традиция, христианская, и духовный путь Европы был предопределён на многие века. А у нас…

– Бог ты мой, откуда вам знать, что там – у нас? Вызрело – в недрах? Что мы знаем, что мы видим, лёжа – каждый на своём диване? Да в принципе… нам не дано это увидеть – это новое непостижимо для нас обоих… для любого сложившегося человека уходящей эпохи… Я в этом смысле оптимист – знаю просто, что мой взгляд на вещи ограничен какими-то рамками, и не мне судить о грядущем. Но я с уверенностью могу сказать другое. Наш бедный этнос становится достоянием истории, а тем временем остальное человечество консолидируется в новый единый этнос… Только сообща оно… он… люди смогут одолеть все мыслимые катастрофы: энергетическую, экологическую, демографическую… Конвергенция – вот лозунг и знамя зарождающейся невиданной человеческой общности. Национальная гордыня не в последнюю очередь сгубила атлантов, сгубила этрусков, сгубила и сволочей… Рухнул Рим, а эстафетную палочку приняла Византия… на её руинах набрал силу Третий Рим… рухнул и он. Но выше нос, заявил о себе четвёртый… Пятый, может быть, будет на другой планете… я уж до этого времени не доживу, а вы, Бог даст, доживёте… если бросите курить и ныть, ха-ха!..

– Спасибо, утешили, – почти беззвучно пропел Конрад. Честно говоря, его раздражала не логика профессора, а его дилетантская терминология. И беспрестанное поминание Бога всуе.

– А ну вас… Слушайте, г-н Мартинсен. Конрад!.. За время наших словопрений вы стали мне почти как сын. И уж извините меня… Сегодня… я хочу с вами поговорить по-отечески.

Конрад поблагодарил нежданного усыновителя.

– А ну вас… Я вижу – моя лебединая песнь вас разочаровала. Вы думали, загну что-нибудь в эсхатологической тональности, не так ли?