Остров традиции - [22]

– А это как? – одним выражением лица спросил Конрад.

– А так, что покой нам только снится, – поведали логоцентристы. – И тебя в покое не оставим. Петер, разъясни товарищу, кто такие логоцентристы.

Петер, блистая бритой черепухой, выдвинулся вперёд. Он был с виду не Геркулес, но шестёрки берут ловкостью-умелостью, а не мощью. Сейчас будет очень больно.

– В отличие от тебя, имморалиста, релятивиста и гнойного пидора, – многозначительно изрёк Петер, – мы отрицаем постмодернистскую расслабленность. Мы – приверженцы незыблемой вертикали ценностей, ревнители преданных поруганию смыслов. У нас, в отличие от тебя, перхоти подзалупной, нетленные идеалы есть.

– Вот как? – оживился было Конрад. – Истина, добро, красота?

– Логос, – заткнул его Петер, – предвечный и целокупный. Логос наш папа, а мама наша – Традиция.

Конрад даже выдохнул облегчённо. Правильно, что он умолчал о своей непричастности к Традиции – только совсем по иной причине, чем думал вначале.

– Так и передай Поручику, – закончил Петер. – Ты ведь ментовской прихвостень? Так вот, пускай Поручик знает.

– Что вы, я не прихвостень, – засуетился Конрад. – Я тоже… логоцентрист. Стихийный. Я ненавижу постмодернизм и люблю ценности, смыслы и идеалы.

– Пиздúшь, – сказали ему организованные логоцентристы, кажется, даже не Петер. – Мы тебе поверим, когда ты слова докажешь делом.

– Дайте срок, – взмолился Конрад. – Я демобилизовался недавно...

– А вот это ты зря, солдатик. Запомни хорошенько… – логоцентристы взялись за руки и дважды хороводом прошлись вокруг Конрада – сперва посолонь, затем насупротив, после чего хором пропели на истошных нотах: – …ДЕМБЕЛЯ НЕ БУДЕТ!!!

Конрад был вынужден опуститься на корточки рядом с новыми знакомцами и слушать их лающие реплики о том, кто кого отмудохал и сколько самогону вылакал.

На корточках сидеть было неудобно. Конрад перекатился на пятую точку, рискуя застудить седалищный нерв и вконец лишиться голоса, но дотошно внимал всем излияниям логоцентристов – бесценному оперативному материалу.

Когда этот материал переполнил его с головой, он воспользовался случившейся паузой и ввернул своё заветное:

– Ребята, а вы что-нибудь слышали о Землеме…?

Сразу чья-то тяжёлая длань наглухо запечатала ему уста.

– Есть имена – и даже погоняла, которые всуе не произносят, – назидательно сказал Петер.

– А про сестру моей хозяйки вы ничего не знаете? – прошамкал Конрад, когда печать с его уст спáла.

– Правильная женщина была, – сказали логоцентристы. – Скорбим. Но если герр Поручик пел какие-то песни про поимку убивца, то это песни без слов. Настоящий убийца не вычислен, не пойман и, небось, стебётся сейчас где-нибудь над вами, лопухами.

– А его имя тоже нельзя назвать всуе?

– Ты переоцениваешь нашу осведомлённость. Кто был этот урод, мы не знаем. Но и Поручик знает не больше нашего. У него план по раскрываемости, вот он и гоношится.

– А вы хорошо были знакомы с этой женщиной?

– А вот узнаешь Анну получше – и поймёшь, какова была та. Близняшки, ёптыть. Ну разве что Алиса посоциальней была, поконтактней. Нас не гнушалась и уму-разуму наставляла. Царство ей Небесное. За неё сейчас и вздрогнем… До дна пей, гнида!

Конрад, давясь и кашляя, заглотнул мерзкую жидкость, обжёг дырявый пищевод и скорчился, прикрыв руками разбереженную язву.

– Так уж и быть, вот тебе кефирчик, – сказали неформалы. Откуда кефир? В сельпо, как мог убедиться Конрад, всегда шаром покати. Ну ладно – дарёному коню в зубы не смотрят.

Когда стало малость полегче, он задал другой мучивший его вопрос:

– Это вы, ребята, по вечерам на лошадках катаетесь?

– В частности, мы… – ответили ребята. – Пробил час кавалерии.

Нет, это не урла в истинном смысле слова: у той – как у хищной птицы – вертикальный зрачок… Заурядный мелкий криминалитет, драпирующийся в высокие материи. У всего населения Страны Сволочей, за годы власти совдепов пропитавшегося духом тюрем и лагерей, криминальный менталитет.

Кстати, он ведь теперь легавый, мусор, мент – а значит, часть сообщества, которое по народной латыни можно назвать «менталитетом». Но в Стране Сволочей менты давно уже заодно с криминалом. И тогда «криминальный менталитет» – лишь обозначение типологического сродства, единосущности, единоверия полицейских и воров. В Конраде нет-нет, да просыпался филолог.

4. Цветик-Семицветик

С некоторых пор хозяева почуяли, что в доме распространился какой-то новый, весьма подозрительный дух. Собственно, не дух, а душок – отвратительный, как будто трупный, запах. Точно прокралось внутрь и притаилось где-то злокозненное животное скунс. Но в разгар лета, разумеется, более естественно вдыхать благоухание садовых цветов. Поэтому, когда несимпатичное амбре проникло аж на второй этаж, Анна напрягла свой чуткий нюх, взяла след, и он привёл её в комнату постояльца.

Быть может, подобно злополучному скунсу, Конрад таким манером хотел оградить себя от внешней опасности. Но опасность в лице разгневанной Анны, зажав нос в кулаке, смело шагнула на заповедную территорию.

– Интересно, в казарме вы так же разбрасывали по полу скомканные вещи? – грянул гром с порога.

– Ой… я просто… я думал – здесь не казарма… – послышался слабый клёкот с дивана.