Остров традиции - [113]
– Хорошо, тогда, может, скажете, кто написал книгу о Землемере?
– А это так важно?.. Я вот собираюсь сообщить вам куда более ценную и полезную информацию, с двойным грифом секретности, как глубоко уважаемому коллеге, никому ни гу-гу… Насчёт Землемера вашего любимого, насчёт кого же ещё… Бежал ваш Землемер. Уклонился, так сказать, от справедливого возмездия. Прямо накануне образцово-показательной судебной расправы. Такие вот дела, комиссар вы наш Мегрэ!
Конрад не сразу нашёлся, что сказать на это.
– Вот вы говорите – секретная информация… Но если это правда, то об этом уже знает каждая собака в губернии и далеко за её пределами. Он ведь соберёт толпу сторонников и таиться не будет, перейдёт в контрнаступление…
Поручик только рукой махнул.
– Действительно, в нашей гражданской заварушке появится новый – точнее, чуть подзабытый старый – игрок. Ну и что с того? Где гарантия, что тысячи партизан пристанут к настоящему Землемеру, а не к самозванцу, пользующемуся его именем? Или вы думаете, он всем мошонку свою изувеченную демонстрировать будет? На членовредительство-то каждый способен, раз такая пьянка… По официальной версии суд над Землемером свершится в срок, и будет этот суд безжалостен.
– Но ведь благодаря книжке его теперь вся страна знает в лицо! – возразил Конрад.
– А вы так уверены, что на обложке и врезках изображён именно тот, кто известен под именем Землемера? Вы думаете, это единственная книжка, и нет других, с другими иллюстрациями? Нет, наивность твоя, – Поручик сменил регистр, – не знает границ.
В результате Поручик дал Конраду новое поручение. В новом году намечается возвращение в родные пенаты местной урлы. О её настроениях надо узнавать и докладывать, как это было с неформалами – опыт у Конрада есть. Да, кстати: если вернётся хозяйка – а она по всем данным должна вернуться – следить за её настроением тоже. Ну и что, что она с тобой не разговаривает? Значит, разговори.
Усталый, но довольный, с новым фонарём в руках, шёл Конрад наутро домой. Метель уже давно улеглась. Подморозило, хотя обесчувственной физиономии Конрада это было уже всё равно. Свежий снег скрипел и искрился в свете фонаря.
Затем Конрад проследовал в комнату, зажёг свечу и стал топить печь.
Неумело поворошил угли кочергой.
Минут пять Конрад глазел, как материя меняет форму. Погрел у огня окоченелые руки. Затем ещё плохо гнущимися пальцами нащупал в кармане даренный Поручиком портсигар…
…Засунув сигарету в зубы, Конрад не стал сразу закуривать, а подошёл к тумбочке и достал завёрнутый в одеяло магнитофон, а затем и кассеты. Перебрал почти все, выбрал одну, на которой было написано:
«Deep Purple in Rock. 1970».
«Нравится моей герле диск «ин рок» дип пурпуле», – прошептал Конрад слышанную когда-то частушку. Пульс его участился. А ну как ящик не запашет…
Проверил: пашет.
Вставил кассету.
Нажал «Play».
Подошёл к окну, растворил форточку.
В это время Риччи Блэкмор без всякой раскачки пустил по хлынувшему в помещение морозному воздуху лихую стаю не то шестнадцатых, не то тридцать вторых.
Конрад озаботился.
После кратковременной душевной борьбы он нажал перемотку и без сожаления промотал первую вещь, нахраписто-забойную «Speed king», как впрочем и вторую, затасканно-штампованную безделицу «Bloodsucker».
А потом резко тюкнул «Stop».
Ясное дело, попал не сразу. Чуть мотанул вперёд, чуть назад, поймал угасающий хвостик Bloodsucker’а и сразу плюхнулся на корточки, чтобы прикурить от углей.
Далее Конрад оседлал дубовый табурет и произвёл первую затяжку. Магнитофон глухо саккомпанировал: «Пу-пу-пумм».
Конрад посмотрел на свечу. Он ни за что не прикурил бы от неё. Вновь тихохонько ухнуло: «Соль-соль-ля».
И опять три безоговорочных удара снизу и скупой багрово-сизый узор наверху. И опять.
Конрад предельно сосредоточился. Оконное стекло отразило красный зев печки.
Ровный голос сказал ему:
«Sweat Сhild in time,
You'll see the line
The line that's drawn between the good and the bad
See the blind man shooting at the world
Bullets flying taking toll
If you've been bad
Lord I bet you have
And you've not been hit by flying lead
You'd better close your eyes – aaaah –
Bow your head
Wait for the ricochet»
Uuuh uuuh uuuh uuuh
Uuuh uuuh uuuh uuuh –
всемирный скорбец, плач отца над павшим сыном, нытьё прохудившегося желудка, всхлипы сгнившего зуба. Не вылечит мир тот, у кого болит зуб, – но тому у кого зуб не болит, не взбредёт в голову спасать мир… Горюшко луковое, бедушка хренова, злосчастье достопечальное.
Aaah, aaah, aaah, aaah
Aaah, aaah, aaah, aaah –
и в столпотвореньи теней живущих и канувших, понурых спин и стёртых ликов нет-нет да возжгутся воспалённые глаза и озарят царство непроговоренных жалоб. Отверзтые очи опущенного, зыркающие зраки зашуганного… Вот – взорлил крик над глухим бýханьем, вознёсся вопль над басовитым урчанием, вздрогнули стены и взбрыкнула крыша тюрьмы человеческой. – I wanna hear you sing (по другой версии – scream[10])
Aaah, aaah, aaah, aaah
Aaah, aaah, aaah, aaah –
взлёт на «ля» второй октавы, рушащий крыши кутузок и каталажек, дистилированная боль, не обременённая телесной оболочкой, экстракт человечьего боления, сиречь воления, взвизг обнажённых нервов, теряющийся во времени и взрывающий вечность, вкручивание в штопор, вход в петлю Нестерова, к безмолвному межзвёздью, вжжик по Млечному пути…
В этом немного грустном, но искрящемся юмором романе затрагиваются серьезные и глубокие темы: одиночество вдвоем, желание изменить скучную «нормальную» жизнь. Главная героиня романа — этакая финская Бриджит Джонс — молодая женщина с неустроенной личной жизнью, мечтающая об истинной близости с любимым мужчиной.
Книга эта – вне жанра. Книга эта – подобна памяти, в которой накоплены вразнобой наблюдения и ощущения, привязанности и отторжения, пережитое и содеянное. Старание мое – рассказывать подлинные истории, которые кому-то покажутся вымышленными. Вымысел не отделить от реальности. Вымысел – украшение ее, а то и наоборот. Не провести грань между ними. Загустеть бы, загустеть! Мыслью, чувством, намерением. И не ищите последовательности в этом повествовании. Такое и с нами не часто бывает, разве что день с ночью сменяются неукоснительно, приобретения с потерями.
К 2134 году человечество получает возможность корректировать события прошлого. Это позволяет избежать войн, насилия и катастроф. Но не всё так просто. В самом закрытом и загадочном городе на Земле, где расположена Святая Машина — девайс, изменяющий реальность, — происходит череда странных событий, нарушающих привычную работу городских служб. Окончательную судьбу города решит дружба человека и ога — существа с нечеловеческой психикой, умудрившегося сбежать из своей резервации.
Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
