Остров Тайна - [26]

Скоро Степан и Владимир подошли к знакомому месту. Нагромождённая гряда невысоких скал на горе походила на окаменевших, древних часовых. Образованная в результате тектонических подвижек, подверженная ветрам и воде за долгие тысячелетия, гряда была наполовину разрушена, разбита осыпавшимися, отколовшимися камнями. Сохранились достаточно высокие, около двадцати метров в высоту, скалы, разделённые небольшими проходами между ними. В одном из таких проходов, под третьей скалой, заваленная тяжёлыми валунами, находилась небольшая, около двадцати метров в длину, пещерка.

Когда-то она служила убежищем древним людям. Об этом свидетельствовали закопчённые своды и несколько высеченных рисунков на стенах: человек с луком и стрелами, охотившийся на какого-то зверя, несколько фигурок людей, образовавших хоровод вокруг костра. Рисунки просматривались хорошо, будто были вытесаны совсем недавно. В дальнем углу до сих пор покоилась куча каких-то костей, некоторые достигали половины человеческого роста. Возможно, это были останки мамонта или ещё какого-то древнего животного.

Неизвестно, кто первый из Мельниковых обнаружил эту пещеру. Вначале она служила просто интересным местом, куда бегали играть дети. Теперь под её сводами стояли небольшие, до центнера весом, обитые жестью от мышей лари для муки, зерна и прочих сухих продуктов. Тут же хранились запасы тушёнки, круп, керосина и мёда. Вход преграждали валуны, чтобы внутрь не мог забраться медведь или посторонний человек.

Братья долго стояли около скал, слушая и всматриваясь в окружающее пространство. Тайга хранила спокойствие. Кроме птичьих голосов, не слышно посторонних звуков, как и не находилось следов присутствия чужих людей: сюда никто не приходил. Они подошли к заваленному входу, надеясь, что Костя был в этом месте несколько дней назад и брал продукты. Их постигло разочарование. Камни над входом лежали так, как они поместили их, когда последний раз привозили зерно. Прежде чем идти назад, решили проверить запасы. Вдвоём отвалили валун в сторону. Небольшой проход открыл дорогу в пещеру.

Протиснувшись друг за другом в узкий лаз, братья очутились в темноте. Степан протянул вперёд руку, взял с уступа керосиновую лампу, спички. Тусклый, матовый свет наполнил низкие своды. Шагнули вперёд, прошли несколько метров. Перед ними прояснились два ряда небольших бочек. Просмотрев на каждом из них крышки, убедились в их полной сохранности. Все продукты на месте. Нет, Кости здесь не было. Тогда кто же был там, у кедра, наблюдал за мельничной усадьбой?! Тяжёлая, запоздалая догадка липким дёгтем наполнила их сознание.

Больше не сомневаясь в своих предположениях, мужчины поспешили к выходу. Степан задул керосинку, поставил её на место, рядом положил спички. Оба пролезли назад, выбрались на свет. После глубокой темноты не сразу увидели и поняли, что происходит.

– Ну что, кулацкое отродье, попались?..

Вокруг, направленные на них, ощерились стволы карабинов.

Голос знакомый, противный, довольный. Его нельзя спутать ни с чьим другим. В другое время взять бы, заглушить его сильным ударом кулака. Да только сейчас с ним сила большая.

– Что я вам говорил, товарищ Глухарёв? Есть у них схрон! Есть! Вот он! – прыгая, орал с налившимися кровью бычьими глазами Ванька Бродников, и к Володьке:

– Что скажете, сучье племя?

Смотрят братья: повсюду милиционеры. Среди них – знакомые лица: Ванька и Петька Бродниковы, Нагорный Иван, Михрютин Фёдор, ещё человек десять во главе с комиссаром Глухарёвым. Половина – из соседнего посёлка Жербатихи – люди, которых Мельниковы подкармливали зерном и мукой. Выследили Степана и Владимира.

А Ванька всё сильнее радуется, что слежка удачно завершилось. Не зря двое суток под кедром лежал, за усадьбой наблюдал. В пещерный лаз бросился, Михрютин за ним. Пока комиссар Глухарёв Степана и Владимира спрашивал, из темноты раздался визгливый голос:

– Вот те, товарищ Глухарёв! Все тутака, как я и говорил! Тут муки да зерна пудов двести будет!

Глухарёв поправил фуражку, с укором сказал:

– Что же это вы, мужики… Народ голодает. Нежли нельзя было…

– По-вашему, мы должны были всё отдать, а сами зубы на полку? – обиженно спросил Степан.

– Ну почему всё? У вас ведь на полях ещё зерно нетронутое осталось. Две коровы…

– А на чём его убирать, зерно-то? Всех лошадей отобрали!

– Серпом! – зло пошутил Петька Бродников.

– Серпом ты сам себе бурьян вырезай в ограде! Это у тебя всё осотом поросло! Хозяин-то ещё тот! – в тон ему ответил Владимир.

– Но-но! Позубоскаль мне тут! – выпятил грудь Петька. – Сам знаю, что мне убирать, а что не убирать. Некогда мне хозяйственными делами заниматься, пока такие, как вы, народ давите!

– Давим? – взорвался Степан. – Чем же это мы его давим? То, что на себя пашем да ещё и вас подкармливаем? Уж ты, сучий сын, мало мы тебя кормили-поили да ещё деньги давали? Забыл добро наше? Со свиным рылом в калашный ряд прёшься?

– Ты меня не учи, я и так учёный! – наступая с ружьем в руках на братьев, почернел лицом Петька. – У вас вон скоко добра, пора с мужиками делиться!

– А кто же вам мешает хозяйством заниматься? Бери вилы в руки – и на поле! Глядишь, колосок какой вырастет! А чужое добро не считай. Оно потом и мозолями добыто, покуда ты, сосунок, на печи свои пятки грел!