Остров Таусена - [49]

Крошечный тюлень опять был на приволье в открытом тазу: он быстрыми кругами носился в воде, потом выбрался на деревянную подставку и начал умильно раскрывать рот.

Парнишка-сторож, сохраняя невозмутимо важное выражение лица, стал кормить животное мелкими ломтиками свежей рыбы. Тюлень раскрывал рот и ловко подхватывал брошенный кусочек, а затем опять просительно уставлялся на парнишку.

— И зачем такую собаку вырастили? — сказал кто-то из колхозников. — Собака и так хороша, а как она с медведя, ее не прокормишь.

— А оленей и тюленей зачем уменьшать? К чему это? — заметил другой.

В это время к толпе любопытных подошли Миронов, Гущин и Цветков. Гущин вынул блокнот и начал что-то быстро записывать. Цветков с недоумением спросил приятеля:

— В чем дело, Сурок?

— Столько интересного, а я еще ничего не записал! Мне редактор голову оторвет, если не будет очерка!

— Какой там очерк! — возразил Цветков. — Ты же сам правильно сказал: материала хватит на целый роман.

Миронов поглядел на забавных зверей, на собравшихся вокруг зрителей и подумал: «Обязательно в рыболовецком городе зоопарк организуем».

Глава 18. Как оправдалась догадка Рашкова

В этот же день на железнодорожной станции неподалеку от колхоза с поезда сошли два человека и направились к колхозу. Один из них, сухощавый, крепкий мужчина лет пятидесяти, с черными живыми глазами, похожий на цыгана, помог выйти из вагона своему спутнику, тучному, со странной, шестиугольной формы головой и невероятно крупными чертами лица.

На улице они встретили Миронова. Вид у него был очень усталый: колхозные дела не останавливались, а встреча островитян вызвала немало дополнительных забот.

Но Миронова это не угнетало: кипучей его энергии хватило бы и на большее.

Увидев новых людей, он подошел к ним и отрекомендовался:

— Председатель колхоза Миронов. А вы к кому?

— А вот как раз к вам, — обрадовался чернявый и представился: — Охотник Якушев из Ильинска. Что, Цветков и Гущин еще у вас?

— Да, — ответил Миронов и с гордостью добавил: — Гостей у нас много, еще и два академика — Таусен и Рашков… А у вас что же, дело к Цветкову и Гущину?

— Да как сказать… — ответил Якушев. — Мы к Цветкову за советом, хоть он и не доктор… Они вдвоем у меня в Ильинске были проездом. От меня и направились лысых уток разыскивать, — улыбнулся охотник.

— Ну, ладно, — сказал Миронов. — Что же мы будем на улице стоять, пойдемте-ка пока в правление.

И уже на ходу заметил:

— Они и тут насчет этих уток интересовались, и даже одна такая на них налетела.

— Молодцы, — обрадовался Якушев, — все же добились своего! Добрались и до Таусена. Люблю настойчивых! Я решил, узнав, что они у вас задержатся, съездить поздравить их. Не знал я, конечно, долго ли они тут останутся, ну, да риск невелик. И Таусена заодно повидать — очень, видно, любопытный человек. А вот этот товарищ, — Якушев кивнул на спутника, который с трудом поспевал за ними, хоть шли не быстро, — попросился со мной: «Хочу, говорит, использовать случай, что Рашков и Таусен тут. Попрошу их посмотреть на меня, — оба большие ученые, а Таусен еще и врач».

— Вы больной? — спросил Миронов, с участием глядя на неуклюжего человека.

— Сло… новая болезнь, — ответил тот.

— Болезнь внутренней секреции, — объяснил Якушев, — как сказали наши врачи.

Жалко товарища! Хороший человек, ценный работник. Бухгалтер по специальности. Уже с полгода перешел на инвалидность. Михайлов его фамилия.

Миронов протянул руку новому знакомому, и тот слабо пожал ее, с трудом подняв свою.

— И что же, трудно излечивается? — сочувственно спросил Миронов, поднимаясь на крыльцо правления.

— Трудно, — сказал Якушев, — хоть врачи у нас хорошие…

Из-за угла вышли Гущин и Цветков — они возвращались с радиостанции. Гущин издали увидел ильинских знакомых.

— Вот так встреча! — закричал он. — Как вы сюда попали, Сергей Иваныч?

— Вас повидать, — сказал охотник. — По правде сказать, не ожидал.

— Чего не ожидали? — не понял Гущин.

— Всего. Что достигнете насчет уток. Что спасетесь, как в шторм попали. Что Таусена найдете. Да и сам не ожидал, что так захочу вас повидать — сюда приеду.

Для председателя колхоза Миронова этот день был самый беспокойный. Принять как следует такое количество гостей — не просто, а Миронов любил угостить, принять.

За исключением больного Михайлова — он после дороги чувствовал себя неважно, — все гости с интересом знакомились с работой колхозников-поморов. Особенно любопытно было все Таусену и Кнуду. Мальчик всюду ходил вместе с академиком, и тот неустанно переводил и объяснял ему.

Как раз в этот день в гавань колхоза вернулся с богатым уловом траулер.

Почти одновременно с ним прибыло несколько самолетов за рыбой для Москвы и Ленинграда. Таусен долго смотрел, как автоматические краны перегружали живую, бьющуюся рыбу в цистерны на самолетах. Груды блестящей чешуи на мгновение мелькали в воздухе и с плеском опускались в воду. Через час погрузка была закончена, и самолеты один за другим исчезли в облачном небе.

И Таусен вспомнил с грустью свой остров, тяжелый, часто опасный промысел, норландбот, которым недавно так гордился…

Он ходил по новым улицам поселка, осмотрел клуб с большой библиотекой и вместительным зрительным залом.