Остров судьбы - [136]

— Конверты совершенно одинаковые!

— Вот именно. Отдадимся в руки Провидения. И чем бы это ни обернулось, давай не будем жалеть!

— Может быть, все-таки ты?

— Хорошо.

Андреа медлил, тогда Бьянка, в глазах которой зажегся странный огонь, выхватила один из конвертов у него из рук и поднесла к свече. Они наблюдали за тем, как маленькое пламя медленно пожирает документ, в котором было заключено возможное будущее и от которого должна была остаться лишь струйка черного дыма. Казалось, время остановилось, взоры замерли, стук сердец замедлился. Наконец бумага рассыпалась прахом.

Бьянка глубоко вздохнула.

— Возврата нет, — сказала она, взяла оставшийся конверт, открыла его и… вынула лист с бурбонскими лилиями и подписью герцога Ришелье!

Ее глаза изумленно расширились, и она расхохоталась. Андреа не знал, чему смеется Бьянка, но ему вдруг тоже стало легко и весело. Они упали на постель и покатились по ней, сжимая друг друга в объятиях, а потом разделись и занялись любовью, с восторгом познавая правду своей плоти и своих сердец.

На следующий день они съездили в банк, где получили часть денег, а после отправились в приют, где Андреа обратился к Женевьеве с прежней просьбой. Когда он рассказал ей о том, какой суммой располагает и как ее получил, она ответила:

— У меня никогда не было семьи, меня всегда окружали чужие люди. Мсье Сельва неплохой человек, хотя он немолод и у него шестеро детей. Вы позвали меня с собой ради долга, а не потому, что я действительно вам нужна. Вы говорите, пятьсот пятьдесят тысяч франков? Я не знаю, что делать с такими деньгами, на что их можно потратить. Возьмите их себе.

— Женевьева! Я десять лет провел на каторге, мне хорошо известно, что значит ни во что не верить! И все-таки я сумел разомкнуть этот круг! — Она молчала, и тогда Андреа добавил: — Хорошо, я скажу тебе правду. Если ты не пойдешь со мной, боюсь, меня всю жизнь будут мучить угрызения совести. Наследство Дамиана не принесет мне ни радости, ни счастья, даже если я начну заботиться о тех, кто нуждается в помощи.

— Вы можете дать немного денег приюту? — нерешительно промолвила Женевьева. — Девочки так бедно одеты, и у них ничего нет.

— Конечно! И мсье Сельва с его детьми — в качестве компенсации за расторгнутую помолвку.

Когда Андреа выписал чек на пять тысяч франков, с начальницей приюта едва не случился обморок.

— Кто вы?! — с благоговением произнесла она.

— Дамиан Леруа, граф де Лотрек, — сказал Андреа, и ему почудилось, будто он снимает перчатки, обнажая потаенное, вспарывает своими натруженными руками страшные мертвые ткани и вынимает из них робкие, но стойкие зеленые ростки.

Женевьева поселилась в соседнем номере. Андреа делал все для того, чтобы не тревожить ее лишний раз и вместе с тем уделять ей достаточно внимания.

Они не спешили тратить деньги и по-прежнему жили довольно скромно. Андреа навестил Жюли и отдал ей долг от имени Дамиана, а в придачу вручил людям, которые приютили старушку, пятьсот франков.

— Что с Дамианом? — спросила Жюли.

— Он уехал к своему отцу.

— Надеюсь, там ему будет лучше, чем в Париже?

— Там они будут вдвоем.

По ночам Андреа и Бьянка занимались любовью. Молодая женщина наслаждалась, чувствуя, как семя ее возлюбленного падает в пересушенную горечью ожидания почву ее лона. Они стали по-настоящему близки всего несколько дней назад, но Бьянке чудилось, будто она уже ощущает в себе биение будущей жизни.

Им все чаще хотелось покинуть Париж. Они еще не знали, куда поедут, ибо теперь, с документами и деньгами, им был открыт целый мир во всем его блеске и совершенстве, и они могли занять в нем то место, которое сами выберут. В конце концов они решили вернуться на Корсику — после того, как Андреа совершит последнее важное дело: отыщет свою сестру.

Глава 9

Винсенте Маркато не умер: рана была тяжелой, но он поправился. Он не стал заявлять о случившемся в полицию, ибо в ходе расследования этого дела в поле зрения закона мог оказаться и он сам. Единственное, на что рассчитывал мужчина, думая о мести: рано или поздно Андреа Санто придется предъявить документы, и его наверняка арестуют. Он мог получить новый срок за то, что не отправился на место поселения, или быть препровожденным туда принудительно. Что касается Бьянки, Винсенте не мог дождаться, когда судьба предоставит ему право сомкнуть пальцы на нежной шее жены-преступницы.

Он поехал на Корсику, чтобы решить вопрос с гостиницей, и не один, а с командой крепких парней, нанятых специально для этого случая. Остров встретил Винсенте и его спутников неприветливо: с моря поднялся пропитанный солью туман, вода поменяла цвет, сделалась непрозрачной и темной. Над берегом застыли серые громады воздуха и слой облаков, напоминавших огромных медуз. Водоросли извивались на покрытых водой камнях, как огромные змеи, волны с шумом разбивались о скалы.

Винсенте решительно поднялся на крыльцо дома, который был занят наглым семейством, вероятно, решившим, что все, что здесь есть, давно принадлежит им.

Кармина вышла навстречу и едва не выронила из рук корзинку с детскими вещами. Винсенте с удовлетворением отметил, что молодая женщина испугалась, а также увидел, что она очень хорошо выглядит. Темные, блестящие глаза Кармины напоминали переспелые вишни, вьющиеся волосы были уложены в красивую прическу, тяжелые груди поддерживались бордовым корсажем, гибкую талию облегал кожаный пояс, на котором висел кокетливый бархатный чехол с ключами и ножницами.