Остров сирен - [6]

А термоядерная Машка находится в активном перебирании вариантов. Последний вариант только что был торжественно забанен прямо по физиономии: у него обнаружилась не только жена, но и еще одна любовница.

При полной разнице подходов результат был один.

– Итальянцы! – закатывала глаза Машка. – Вот наша надежда! Они последние сексуально активные европейцы. И женятся поздно. То есть прикинь: есть шанс встретить неокольцованного 40-летнего половозрелого мужчину. И попытаться отбить его у итальянской мамочки! Самое главное, Ленка! Их даже не испугает наш ум! Они не говорят по-русски, мы – по-итальянски. Полная гармония! А что, я знаю примеры!

Примером была бывшая Машкина одноклассница, ныне кандидат философских наук. В России такое звание для желающей выйти замуж – проклятое клеймо. А если к этому добавляется бешеное увлечение профессией…

Несмотря на выдающуюся женскую красоту кандидатши мужики сбегали от нее после первого же свидания, а иногда и перед ним.

Машка уж ее уговаривала: «Встретила перспективного кандидата – молчи! Смейся идиотским смехом! Поддакивай! Скрывай свой философский дефект! Ни один мужик не любит, чтобы баба была умнее его!»

Но чуть отойдет, возвращается, а та уже:

– Как? Вы не читали Кьеркегора?

И все. Только что был мужчина, а теперь только сквозняк от него в пространстве.

От горя кандидатша поехала в тур по Италии. И – не вернулась.

В каком-то городке местный мачо, подсев к ней в ресторане, решил, что Кьеркегор – это название коньяка. И на ней женился.

Машка мечтала повторить эту судьбу.

– А после свадьбы ты что с таким мужем будешь делать? Варить бесконечную пасту? – спрашивала я.

– Давай решать проблемы по мере поступления. Сначала найдем мужиков. Потом будем мучиться, что с ними делать!

И мы поехали.

Пока из мужиков около нас вился только этот странный Яков. Ну теперь появился еще Машкин капитан.

Остальные уличные приставалы очень смахивали на классических жиголо. Содержать бедных итальянских бездельников в наши планы не входило.

Впрочем, что бы мы ни планировали, этому не суждено было сбыться.

Я поняла это, как только Эля раскрыла дверцу сейфа.

Беспризорные деньги

– Что там? – спросила Машка.

– Паспортов нет. Ни моего, ни Якова. А это что?

Эля с таким недоумением уставилась на вынутую толстенную пачку евро, будто была не бухгалтером, а африканским аборигеном. Просунула руку поглубже – там лежало еще три. Навскидку – тысяч так сорок.

– Ни фига себе! – присвистнула Машка. – Вы что, идиоты – класть такие деньги в отельный сейф?

– Я вообще про них ничего не знала.

– Ты же вела дела. Яков что, выводил денежки не через тебя?

– Не знаю. Тут еще что-то…

Эля заторможенно вытащила с самого дна прозрачный файл. В файле лежала старая салфетка. На салфетке быстрыми росчерками был нарисован профиль девушки. Чем-то рисунок показался мне знакомым.

– Кто это? – строго спросила Машка.

Но Эля уже ревела: тихо глотала слезы и давилась всхлипами. Она привыкла быть невидимкой, а невидимки не плачут.

– Перестань реветь. Если ты и вдова, то по крайней мере богатая.

Тут Эля уже не смогла сдержаться и коротко взрыднула. Первый раз в жизни я видела бухгалтера, рыдающего над пачками найденных денег.

Я скорчила Машке гримасу, но она истолковала ее неправильно:

– А, там же есть еще одна вдова. Но, заметьте, про наличку она ничего не знает. Так что это твоя законная моральная компенсация.

– Ма-ша! Не известно, откуда эти деньги и чьи они. Может, мафии. И вообще! Вдруг Яков сейчас вернется? А то будет, как в фильме «Не может быть». Мужа вызвали как свидетеля, а жена решила, что посадили, за полдня все продала и замуж вышла. Сбавь обороты.

– Куда я улечу без паспорта, – сказала Эля сквозь слезы.

И пока это было самое разумное замечание.

– Надо позвонить Красовскому. Спросить, нет ли у него Якова. Куда он вообще мог подеваться? – сказала Машка. – У тебя есть его телефон?

– Только секретарши и бухгалтера.

– Звони обоим.

Ни секретарша, ни бухгалтер не ответили.

– Сегодня же воскресенье! – будто извинилась за них Эля.

– Где он живет, тоже не знаешь?

– Знаю. В Позитано. Мы как-то подъезжали к его вилле. Но я внутрь не заходила. Яков сказал ждать в машине.

– Понятно. Тебе надо к нему съездить.

– А вдруг это он Якова… того? – спросила я.

– Нет, не может быть! – замотала головой Эля. – Такой культурный человек. Они же партнеры.

Я же говорю – малахольная.

– Наверное, Маша, ты права, – продолжила Эля. – Надо ехать к Красовскому. Больше я здесь никого не знаю.

Я облегченно выдохнула. У меня давно зрело желание сгрузить Элю с ее проблемами на кого-то еще. Да и пачки денег внушали смутное беспокойство. В кино обычно вслед за кучей бабла появляются вооруженные гангстеры.

– Вот и чудненько! – сказала я, поднимаясь. – Маша, пошли, нам еще надо на экскурсию записаться.

И тут Эля схватила Машку за руку.

– Девочки! Вы же меня не бросите? – сказала она, заглядывая ей в глаза.

Вот как, как все сразу понимают, кто в нашей паре принимает решения?!

Игорь дома?

– Говори! – кивнула Машка Эле и нажала металлическую кнопку переговорного устройства.

Мы стояли у ворот виллы на самом верху вскарабкавшегося на отвесную гору разноцветного, как россыпь леденцов, Позитано. Отсюда открывался чудесный вид на залив с разбросанными по нему островами и соринками катеров. Но меня уже ничего не радовало.