Остров Серых Волков (ЛП) - [12]

Может быть, мы найдём знак на звёздном небе, и он укажет на сокровище.

— Нет, — Эллиот обрывает конец моего предложения. — Слишком просто соединить звёзды в эту форму. Мы можем найти дюжины квадратов с линиями по середине.

— Это созвездие, соответствующее знаку зодиака, — говорит Гейб. — Мы найдём нужное нам и будем использовать его для навигации.

— Навигация по звёздам так не работает. Звёзды могут сказать тебе, где ты, или в каком направлении ты движешься, но они не могут дать поэтапных инструкций для определения места, которое мы не знаем, и, — продолжает Эллиот, поворачиваясь к Гейбу, — откуда, чёрт возьми, ты знаешь о зодиакальных созвездиях?

— Что? Кира Джеймс любит составлять мой гороскоп. А я люблю…

— Следующая строфа, — заговариваю я, прежде чем комната наполнится большим количеством тестостерона, — нам нужно говорить о ней.

Эллиот разворачивает карту острова Серых Волков. Она взята из сувенирного магазина музея, поэтому появляется хруст, несвойственный древне выглядящей бумаге.

— Ищи, где солнца луч утрами жжёт песок,

Где океан ревуч, на берег льёт поток.

Это о пляже.

— Где вода самая бурная? — спрашиваю я.

— Два места, — говорит Эллиот. — До того, как компания Роллинс выкупила остров, ребёнок погиб, купаясь у утёсов на юго-востоке. Волна ударила его об скалы. Но на северо-западе есть небольшой пляж и ещё ряд утёсов с бурными волнами.

«Где океан ревуч на берег льёт поток.»

Эллиот смотрит на меня с чем-то вроде восхищения.

— В точку. Единственный причал на острове находится на юге, поэтому мы начнем с этих скал. Если это не приведёт к сокровищу, мы начнем заново и последуем по карте от северо-западных скал.

Чарли достаёт теннисный мячик из-под кровати Эллиота и бросает его об дверь.

— Вы ведь понимаете, что компания Роллинс всё ещё владеет островом, и это будет незаконное проникновение на чужую территорию.

— И тебя это беспокоит? — спрашивает Гейб со смехом. Он и Эллиот меняются взглядом, говорящим о том, что Чарли выжил из ума. Мне кажется, что это правильный вопрос.

Чарли закатывает глаза.

— Конечно же, нет. Но я не поеду.

Это приводит к тому, что Гейб и Эллиот устраивают минутную дискуссию, произносимую исключительно движениями глаз. Это кажется слишком интимным, и я прижимаюсь спиной к стене, пока не ощущаю себя немного невидимой.

Теннисный мяч вновь ударяется в дверь.

— Я вас слышу, — говорит Чарли.

— Мы и не говорим.

Гейб усмехается, но Чарли слишком занят бросками теннисного мяча об дверь, чтобы заметить это.

Без разницы. Даже ныряние с убийственного утеса не заманит меня в эту смертельную ловушку.

Мои брови удивленно поднимаются. Чарльз Ким ничего не боится.

Все помнят испуганного корейского мальчика, который никогда не снимал свой велосипедный шлем, даже в помещениях. Уэйд Ким. Это имя, которым когда-то пользовался Чарли, в те времена, когда он был испуганным задохликом. В то лето, когда он стал достаточно равнодушным к тому, чтобы другие мальчики звали его по фамилии, он стал отзываться на Кима. Это озадачило всех стариков в городе, которые знали ещё одного или двух других Кимов, и всех из них были женщины. Когда его отец умер той осенью, Уэйд стащил его имя, и с тех пор он был Чарли.

Связать Уэйда с Чарли почти что невозможно. Этот мальчик свободно лазает по самым высоким скалам Уайлдвелла. Он занимался скайдайвингом, сплавом на лодке по бурной воде и рафтингом, и горными лыжами. Он не должен бояться Острова Серых Волков. Из всех нас именно он не должен бояться.

Я перевожу взгляд между Эллиотом и Гейбом, затем, наконец, смотрю на Чарли, который опирается на локти, ноги всё ещё расставлены. Он вздыхает.

— Это легенда.

Он говорит о трёх смертях, которые нужны яме, прежде чем она отдаст сокровище: несчастный случай, самоубийство и убийство.

— Яма — жадная сволочь, — часто говорила Сэйди. — Она получила свой несчастный случай. Она получила самоубийство. И всё ещё требует убийство.

Чарли бросает теннисный мяч по комнате, достаточно сильно, чтобы захлопнуть дверь Эллиота.

— Я не собираюсь становиться жертвой ямы. Я могу умереть.

— Я больше не буду говорить о твоей грёбаной смерти, — огрызается Эллиот, прежде чем выбежать из комнаты.

Взгляд Чарли задерживается на мне, и в первый раз в течение очень долгого времени его глаза одержимы.

— Такие дела, Руби. Я умру на Острове Серых Волков.

ГЛАВА 6: РУБИ

Мальчик, который умрёт. Так называют Чарльза Кима. Не «мальчик, родившийся от девственницы», как Гейб, или «тот, кому папаша расшиб лицо», как Эллиота. С тех пор, как в шесть лет к нему пришло первое видение, Чарли был «мальчиком, который умрёт».

Это, правда, глупо, этот ярлык. Мы все умрём. Единственное отличие в том, что время Чарли подходит к концу.

Это знание — такая же часть меня, как тот факт, что Уайлдвелловские нарциссы не зацветают до тех пор, пока стая желтоногих соловьёв не запоёт, чтобы пробудить бутоны. Я не помню того времени, когда Чарли ещё не был на пороге смерти.

Но я не знала, что он умрёт на Острове Серых Волков. Или что он умрёт так скоро.

Эллиот и Гейб об этом уже знали. Их глаза удивленно не таращились и не метались по клмнате, как мои. Тем не менее, заявление Чарли официально положило конец нашему собранию, и с тех пор я избегаю мальчиков.