Остров счастливого змея. Книга 2 - [115]

— Отсюда почти полный обзор, — сказал он и вытащил пачку сигарет. — Любуйся.

Александр длинно, по-тюремному выругался.

— А как же рекультивация? Они же должны были восстановить…

— Раскатал губу, — сказал Борис, затягиваясь. — Ну, что, насмотрелся? Назад поедем?

— Давай на кладбище хабуга заедем, может, хоть пень от дедовского кедра отыщу.

— Цело кладбище, — сказал Борис, заводя мотоцикл.

Действительно, пеньки кончались у самых священных кедров. Александр сразу заметил раздвоенный кедр деда. Он стоял теперь на самом краю, там, где начиналась вырубка, и Александру показалось, что кедру страшно смотреть в пустое пространство.

— Почему же они не срубили? Неужели пожалели? — спросил он.

— Конечно, пожалеют они, такие деньги в лесу оставят! Не пустили их.

— Кто?

— Люди.

— Как? Неужели сами тут стояли против техники?

— Их этим не возьмёшь. Ты же пробовал. Слух пустили, что хабугайцы стрелять будут. Работяги и отказались.

— Так просто?

— Рабочие по большей части наши, местные были, или из района, они-то знают, что хабуга с сотни шагов белке в глаз попадают. А главное, они знают, что хабуга слов зря не говорят, а если говорят, то обязательно делают.

— Не верится, что компания так запросто уступила лакомый кусок.

— Не запросто. Нескольких уволили, взяли людей из города. Те за деньги, на что хочешь согласны.

— Ну, и что? — нетерпеливо спросил Александр.

— А ничего. Первому, который подъехал на трелевщике вот сюда, пуля в лобовое прилетела, аккурат над виском. Остальные и за рычаги не сели. На этом всё и кончилось.

— Они, небось, милицию вызвали?

— А что толку? Все дома были, кто стрелял неизвестно. Сам знаешь. Так что, уберегли это место. А остальное — сам видишь. На нашем веку не зарастёт. Ладно, поехали. Пчёл кормить надо. Ты своих-то смотрел?

— Да когда? Я же вчера только вернулся.

— Зоя твоя молодец! Первый раз вижу, чтобы баба сама с пчёлами управлялась. Прибежит ко мне совета спрашивать вся от укусов опухшая, пальцы не сгибаются, слезы на глазах. Я ей сколько раз говорил, пусть у меня улики стоят, пока ты не вернешься. А она, нет, говорит, я сама должна, чтобы Саша знал, что без него всё делается и не беспокоился. Ты заскакивай, если что, помогу по пчёлкам-то. А за тайгу не переживай. Что случилось — не вернёшь. Хорошо, хоть на правом берегу не тронули.

Александр подошёл к дедовскому кедру, положил ладони на розовую кору.

— Я их убил, дед. Теперь всё хорошо будет. Я приходить буду, — поклонился и пошёл к мотоциклу. — Поехали.

Зоя снова устроила праздничный ужин, теперь семейный. Александр всё расспрашивал, как жили без него. Ира показывала достижения в воспитании маленького Има. Тот потешно выговаривал слова, потом так же смешно бегал по комнате и постоянно что-то лепетал, а Ирка переводила. Онгдо сидел гордый своим сыном, степенно делился планами.

— Дом заканчиваю. Потолок подшивать надо, одному неудобно. Поможешь?

— Конечно, Онгдо, о чём разговор. Заодно дом посмотрю. Интересно, что ты построил.

Стали обсуждать план дома. А из головы не уходили видения вырубок. Вечером Александр обнаружил, что голые сопки видны даже с его участка. Глаз постоянно на них натыкался, было больно и обидно от бессилия.

Ночью он долго не мог уснуть. Всё мерещились пытки, которым нужно было подвергнуть Горовского и Кима, прежде чем убить. Понятно было, что это бесплодная нервотрёпка, но что делать наяву Александр не знал, вернее, понимал, что исправить ничего нельзя.

Приснилась камера. Антон стоял на голове и спорил с Александром.

— Ты видел, что они сделали с тайгой? — спрашивал Александр. — И ты толкуешь о спасении? Природе нет спасения от людей! Всё гибнет, и скоро ничего живого не останется.

— Чушь! Ты просто потерял веру, — отвечал Антон.

— Да, я не верю! Потому что вижу, что жизни нет места рядом с людьми.

— Ты жил в городе, неужели ни разу не видел, как весной молодые ростки взламывают асфальт?

— Видел, ну и что? Их тут же затаптывают тысячи ног.

— Взгляни на это глубже: асфальт, многотонный каток — и маленькое семечко, и оно побеждает! Человек никогда не одолеет природу, скорее наоборот. Современная цивилизация — это примитивная обезьяна, осваивающая дубину, и думающая, что бы ещё разбить. Ещё древние знали: природу иначе не одолеть, как повинуясь.

— Я всё равно не могу это видеть!

— А чего ты смотришь? Ты делай!

— Что?

— Что можешь: борись с браконьерами, или создавай законы, или туши лесные пожары, или выдумай другой способ помочь жизни земной. Всё в твоих руках, всё в тебе!

— Хорошо тебе рассуждать вверх ногами, — почему-то сказал Александр и проснулся. Пора было собираться на работу.

Майя Михайловна была уже на месте.

— Что-то вы не в себе, — сказала она. — Посещение вырубок повлияло?

— Да, — махнул рукой Александр. — Вы были правы. Давайте, что там печатать?

Текст не набирался. Александр наделал ошибок, распсиховался, наконец, уничтожил всё написанное и начал заново.

— Оставьте это, — сказала Майя Михайловна. — Возьмите, вот, почитайте. Это вас отвлечёт. По крайней мере, на меня действует положительно. Я перечитываю, когда хочется всё бросить.

— Психотерапия? Кто автор?