Остров Потерянных - [73]

Хотя бы просто потому, что, кроме нее, некому было заняться воспитанием Мэл. Впрочем, не это главное.

Малефисента была создана для того, чтобы творить зло, в этом она была непревзойденной мастерицей. И свою дочь хотела видеть такой же, как она сама.

И в этот самый миг, впервые в жизни, Мэл вдруг поняла, что, пожалуй, испытывает не только гордость за свою мать. Но еще и жалость. Может быть, даже сострадание.

Жалость? Сострадание? Это по отношению к матери было нечто совершенно новое.

Все считали Малефисенту чудовищем, олицетворением ужаса. Но Мэл видела в матери лишь неуверенную в себе юную девушку, действующую под влиянием гнева.

Мэл хотелось подойти к Малефисенте, успокоить ее, сказать, что все будет хорошо. Мэл не была уверена в том, что в самом деле будет так, но вдвоем они все смогут пережить и со всем сумеют справиться, разве нет?

«Все будет хорошо, мама».

Она должна сказать ей это.

Но прежде чем Мэл смогла произнести эти слова, она проснулась.

Открыла глаза, поморгала ресницами. Она снова была в тронном зале Запретной крепости. Над ней склонились Джей, Карлос и Иви.

Когда Мэл проваливалась в сон, у нее в руке был Глаз Дракона. Но когда она проснулась, посох исчез.

Глава 26 Девушка с татуировкой двуглавого дракона

– Ты проснулась! Каким образом? А мы уж думали, что ты уснула на тысячу лет! – воскликнула Иви.

Мэл протерла глаза. Действительно, она проснулась. Проклятие на нее не подействовало. Почему? И тут она поняла.

«Докажи, что ты моя дочь, – приказала ей мать. – Докажи, что в твоих жилах течет кровь Дракона. Докажи, что ты достойна клейма на твоей коже».

Клеймо – это татуировка в виде двуглавого дракона на ее предплечье. Мэл задрала рукав, показала всем свою татуировку.

– Посох не мог причинить мне вреда, – сказала она. – Мое полное имя – Малефисента. Как и моя мать, я отчасти Дракон, поэтому его проклятие на меня не действует.

– Тебе круто повезло, – сказал Джей, разглядывая татуировку.

Мэл гордо улыбнулась.

Если бы она была дочерью своего отца, то есть такой же слабой и человечной, как он, спать бы ей сейчас мертвым сном. Целую тысячу лет. Но она не уснула. Она оказалась сильной, и проснулась, и доказала всем-всем-всем, что она действительно дочь своей матери.

Разве нет?

И когда она принесет матери Глаз Дракона…

– Эй, постойте, а где он? Где посох? – спросила Мэл, глядя по очереди на всех своих троих товарищей. – Он же был у меня в руке!

– Хороший вопрос, – согласился Джей.

– Исчез. Когда ты схватила посох, сверкнула вспышка, ослепила нас на секунду, а когда мы вновь стали что-то видеть, его уже не было, – произнес Карлос, пожимая плечами. – Ладно, легко досталось – легко потерялось.

Трое остальных уставились на него.

– Легко? – подняла бровь Иви.

– Джей, отдай посох, – нахмурилась Мэл.

– Не брал я его, клянусь! – сказал Джей и принялся выворачивать перед Мэл карманы. – Да, я собирался украсть его, не отрицаю. Очень хотел заполучить эту палку. Готов был даже вытащить ее из твоих рук, пока ты дрыхнешь.

– И?

– Не нашел я его, – пожал плечами Джей.

– И никто из нас его не видел, – сказала Иви. Она стояла, сложив руки на груди, и выглядела раздраженной. – Кстати, ты знала о проклятии и, тем не менее, потащила нас всех с собой? Как это понимать?

Мэл откинула носком туфли подвернувшийся на полу камешек и ответила:

– Да. Не довела я до конца свой план, не довела.

– А почему тогда ты не дала мне притронуться к посоху? Разве не в этом заключался твой план?

– Ну что ты спрашиваешь? – пожала плечами Мэл. – Просто не захотела. Что тебе еще нужно?

– Скажи честно. Ты же собиралась сделать так, чтобы я подхватила это проклятие, разве нет? Ты же собиралась дать мне первой прикоснуться к посоху, чтобы я после этого уснула на тысячу лет? – вздохнула Иви.

Джей принялся разглядывать потолок и голые стены. Мэл знала, что им обоим не хотелось принимать участие в этом разговоре. Знала, потому что ей самой этого не хотелось.

– Ну, предположим, была у меня такая задумка, – повела плечами Мэл.

«Ты не должна ни перед кем оправдываться. Особенно перед ней» – так сказала бы ее мать. Но, как ни странно, Мэл хотелось это сделать.

– Это все из-за… Ну, ты знаешь, – посмотрела на нее Иви. – Давай, скажи.

– Не понимаю, о чем ты, – смутилась Мэл.

– Конечно, не знаешь, – пробормотал Джей. Карлос рассмеялся. Мэл сердито взглянула на них обоих.

– Праздник, – закатила глаза Иви. – Праздник в честь моего дня рождения. Давно, когда мы были еще детьми.

– Ну кто помнит такие древности? – упрямо вздернула подбородок Мэл.

– Я упрашивала свою мать, чтобы она пригласила тебя, – устало сказала Иви. – Но она отказалась это сделать. Она была сердита и до сих пор сердита на твою мать. Они соперничают во всем с тех пор, как знают друг друга.

– Я знаю, – кивнула Мэл. – И все из-за тех глупых выборов насчет того, кто из них будет главной на этом чертовом острове.

– Ну да, ты же знаешь: «Свет мой, зеркальце, скажи, у кого самое большое эго на свете?»

Мэл улыбнулась, хотя их разговор проходил очень напряженно.

А Иви сказала, глядя прямо ей в глаза:

– Вот видишь, моя мать все испортила. А тот праздник, честно говоря, получился так себе. Ты ничего не потеряла.