Остров отчаяния - [105]

— Однако мы еще не дошли до края, у меня есть пара фокусов в запасе — улучшенные мехи, например, и новый горн. Тем не менее, я должен подготовиться, и если до конца недели не появится определенного прогресса, то приступлю к черчению схемы шлюпки. — Видя мрачное, обеспокоенное лицо Стивена, Джек сказал. — Какое большое облегчение немного поскулить, а не играть постоянно в обнадеживающего Всезнайку, так что это все безделица и преувеличение, не воспринимай меня слишком серьезно, Стивен.

Прошла неделя, и еще одна: по всему раю Стивена вылуплялись альбатросы, а капуста зацвела. На берегу группы матросов еще стучали по железу среди куч разбитых камней, но без реального успеха, и общий план шлюпки на следующий год начал обретать форму. С укорачиванием дня погода улучшилась, возможно, стала даже зловеще хорошей. На берегу увеличился забой, и бондарь паковал бочку за бочкой мясо и дичь, приготовленные на тюленьем жире, потому что соли было мало, и она требовалась для засолки капусты. Не бог весть какая еда, но есть можно, думали люди — сойдет на время антарктической зимы, когда все тюлени и птицы уйдут. В настоящее время порция рома сократилась до маленького стаканчика на восьмерых, табак — до половины унции в неделю на человека.

Как врач, Стивен не мог не приветствовать отказ от вредных веществ, но как член команды, улавливал уныние, довлеющее над теми, для кого спиртное и табак являлись одной из немногих радостей в жизни. Он проводил все больше времени на своем острове: печеночницы и плауны уже вошли в силу, еще его сильно увлекли различные лишайники.

После долгого вечера среди них он вернулся в шалаш, где Хирепат проводил день, иногда рыбача, иногда разглядывая свою любовь на берегу в небольшую подзорную трубу, купленную у Байрона за три унции табака — деньги уже давно потеряли среди них всякое значение.

— Я поймал пять рыбок, — объявил Майкл довольно громким голосом, поскольку тюлени-крабоеды начали свой вечерний хор: «Вау! Вау! Вау!»

— Хорошее предзнаменование, — ответил Стивен. — Больше было бы излишне. Но что вы сделали с лодкой, а?

— Лодкой? — переспросил Хирепат, улыбаясь. — Боже мой, лодка, — воскликнул он, с ужасом на лице. — Она уплыла!

— Может быть, недостаточно хорошо закрепили фалинь. Она не ушла очень далеко: видите, болтается между островами у входа в залив.

— Мне сплавать за ней?

— Вы и в самом деле способны сплавать так далеко? Я — нет. И даже если бы мог, сомневаюсь, что отважился бы на это. Нет, мистер Хирепат, наденьте пальто. У нас очень мало людей, и капитан Обри никогда не простит мне, если коварный убийца-кит, морской леопард или сырость уменьшат команду. Нет, лучше давайте окликнем берег. Они спустят ялик, захватят нашу лодку и спасут нас.

— Безусловно, — сказал Хирепат, застёгивая пуговицы, — я крайне обязан капитану: он спас мне жизнь, как вы помните.

— Конечно, вы часто упоминали об этом. Теперь все вместе!

«Hola, Hola, на берегу!» — закричали они, и тюлени-крабоеды затявкали еще громче. Теперь к ним присоединились морские слоны, и маленькие пронзительноголосые морские котики. После этого, в сгущающихся сумерках они увидели далекую фигуру, машущую в ответ, но это оказалось иллюзией.

— Они никого не пошлют, — сказал Хирепат. — Те, кто на берегу, подумают, что мы на корабле, а те, кто на корабле, что мы — на берегу.

— Как хорошо вы разложили ситуацию, — сказал Стивен. — А теперь проклятый дождь снова начался. Сейчас он замерзнет, и мы с еще большей тоской будем думать о теплой одежде, водонепроницаемых плащах из тюленьей кожи, лежащих в наших каютах.

Они сели у входа в шалаш, посматривая сквозь дождь на далекие огни.

— Насколько быстро растут мелкие буревестники в такое время, — заметил после недолгой паузы Стивен. — Смотрите-ка, вот лодка, что спасет нас. Справа от скалы с бакланом на вершине. Входит в залив.

— Это не ялик! Она намного больше, чем ялик!

— Что с того? Если на ней гребцами не медведи и не гунны, она нам подойдет. Эй, на шлюпке!

— Эгей! — отозвалась та, суша весла.

— Будьте так добры, прибуксируйте к нам маленькую брезентовую лодку слева от вас. Она вне нашей досягаемости, и мы как бы застряли на необитаемом острове.

Бормотание в шлюпке. Весла вспенили воду, лодчонку зацепили, вельбот причалил.

— Говорите, что застряли? — спросила высокая фигура, спрыгивая с носа, когда вельбот пристал.

— Образно говоря, застряли, — ответил Стивен. — Веревка, что удерживала нашу лодку, развязалась, и нас отрезало от наших друзей. Я очень признателен вам, сэр. Имею ли я удовольствие разговаривать с мистером Рубеном?

— Вон он, — сказал человек на берегу, указывая обратно на вельбот.

Мистер Рубен пробрался через гребцов, спрыгнул землю, и с выражением крайнего изумления пригнулся до уровня Стивена.

— Я полагаю, вы с английского корабля, — сказал он, наконец. Дыхание его было чрезвычайно отталкивающим, лицо одутловатое. Стивену стало ясно, что моряк страдает от цинги, постепенно усиливающейся.

— Именно так, — ответил Стивен.

— Хорошо, — сказал кто-то в лодке. — Вот тебе и на.

— Чтоб мне сдохнуть, — заметил другой.

— Мы еще не в состоянии войны с Англией? — спросил Рубен.