Остров, одетый в джерси - [9]

С вскриком «Ох!» ввалился я в комнату, забитую книгами.

Из-за стопок книг на меня смотрел человек с ужасной фамилией «Фа». И, надо сказать, внешность его весьма к этой фамилии подходила. Именно такой возглас бы издал африканец, неожиданно увидевший профессора. «Фа!» — вскрикнул бы он и убежал обратно в Африку. Левое веко у профессора завернулось к шапке черных кудрявых волос. А сама эта шапка напоминала папаху, в которой ходил знаменитый маршал Жуков.

Из-под папахи на меня смотрело точно такое лицо, какое в детстве я воображал у людоедов. Крепкое, скуластое, битком набитое ядреными зубами.

Мне очень захотелось вскрикнуть: «Фа!» и убежать куда-нибудь. Может, даже и в Африку.

К счастью, я заранее приготовил приветствие и, когда я остановился в центре комнаты, оно вылетело из меня и полетело дальше, прямо в скуластое лицо профессора со страшным завернутым веком.

— Станислав Востоков. Вчера опоздал, а сегодня приехал. Как поживаете?

Дурацкие, глупые слова, произнесенные в нелепейшей ситуации. Но большего я все равно не мог сказать и стоял с ужасом глядя на глаз с завернутым веком. В этот момент я, вероятно, напоминал манекен, какие часто можно увидеть за витриной магазина модной одежды.

Но ничего, совсем ничего модного в моей одежде не было. Старые джинсы, отнюдь не новая куртка, грязноватые ботинки.

Хотя, конечно, экстремальной модой это назвать можно было вполне.

Насмотревшись на меня вдоволь, Фа сказал железным голосом:

— Ты должен был прилететь вчера!

Я попытался объяснить в чем дело, но не смог раскрыть рта. Я поднял руки и развел их как можно шире, показывая шириной глубину своего сожаления о случившемся.

— Мне нет оправдания! — как бы говорила эта огромная ширина.

Фа встал, тяжело опершись на стол, и я увидел, что он очень похож на медведя. На косолапого с лицом людоеда.

— Да, двоечников у него, наверное, нет, — подумал я. — Он их просто…

Профессор Фа потянул носом, оскалился и вышел мимо меня в открытую дверь. И уже из коридора донеслось:

— Следуй за мной!

Я вышел в коридор и последовал за профессором, радуясь, что не вижу его странноватого глаза.

Профессор молодцевато сбежал по лестнице, потряхивая теми частями своего тела, которые принято называть «мягкими».

Когда я спускался по ступенькам, они все еще испуганно колебались от шагов профессора. Перед ним трепетали даже неодушевленные предметы.

Мы вошли в библиотеку. Фа остановился так резко, что я чуть не влепился щекой в его спину, круглую и твердую как ствол дерева.

Фа поднял со стола что-то похожее на бандероль и уронил ее мне на руки.

— Теперь это твоя Библия! Ты обязан выучить ее от сих до сих. И за два дня!

— Какая Библия? — пронеслось у меня в голове. — Ветхий завет или, может быть, Новый? Кто же ее мне сюда прислал? Неужели мама?

Однако на обложке вместо традиционных религиозных рисунков я увидел надпись: «Руководство для изучения программы МЦОСРВ» и понял, что такую бандероль, мне, конечно, мама прислать не могла. Такую бандероль можно было получить только от одного человека в мире, профессора Фа.

А по толщине-то «руководство», пожалуй, превосходило Библию и приближалось к Большой Советской Энциклопедии.

Ни за два и ни даже за двадцать два выучить такую книгу, понятно, было нельзя. Тут я понял, что дело охраны животных сложное и что взялся я за него зря и по глупости.

— Тебя наш хаузкипер уже устроила?

Я, моргнув, кивнул.

— Гуд!

Профессор по-хозяйски повел плечами.

Голова повернулась на них как крупный телескоп.

— Скоро вы будете иметь ланч! — объявил Фа и направился к двери.

Раздался скрип, звук удаляющихся шагов, и все стихло.

Тут бы мне облегченно вздохнуть, но я вздрогнул, увидев, что в комнате я, оказывается, не один.

За столом, овальным, как щит воина-скифа, сидели Мриген и Кумар.

Сидели они так, как сидят прилежные ученики, положив локти на стол. Перед ними, как неимоверной толщины буквари, лежали две «библии».

Я сел рядышком и открыл свое «руководство».

Неожиданные слова увидел я на первой странице:

«Уходя, гасите свет!»

Я стал раздумывать над смыслом гашения света в деле сохранения редких животных, но понял его далеко не сразу.

Вступительная часть «руководства» была посвящена правилам проживания в Ле Ное. Ознакомившись с ними, я понял, что мне запрещается готовить еду в комнате, но зато разрешается слушать магнитофон в гостиной и исповедывать свою религию.

Последний пункт меня обрадовал и напугал. Обрадовал, потому что мне в первый раз кто-то разрешил исповедывать мою религию. А испугал, так как оказалось, что до этого я исповедовал свою религию без разрешения.

В этот момент Мриген оторвал подбородок от своей «библии» и ловко подвигал усами над губой.

— Значиться, нам нужно идти иметь ланч.

Кумар закрыл «библию» и ответил:

— Значиться, нужно.

6

Вместе с Мригеном и Кумаром мы пересекли булыжный двор, вместе поднялись в ванную на втором этаже и по очереди вымыли руки. Затем мы спустились в столовую.

До этой самой минуты, до того как я вместе с Кумаром и Мригеном вошел столовую, мне казалось, что ланч — это прежде всего овсянка. Залитая молоком или просто политая маслом. Неважно. Важно, что овсянка.