Остров мужества - [3]
Казалось, его удивило количество людей в избушке. Маленькие чёрные глазки забегали с одного на другого, как будто затрудняясь — с которого начинать. Неожиданно медведь широко открыл пасть и протяжно зевнул, точно с издёвкой. Ванюшке на всю жизнь запомнилось: один клык огромный, жёлтый, а другой сломан, под самый корень. Минутная задержка, но люди успели прийти в себя. Кормщик медленно, осторожно завёл руку за спину, потянул лежавший на нарах топор.
— Степан, — тихо проговорил он, — в глаз цель, а я по загривку…
Медведю не понравился человеческий голос: он глухо прорычал и пригнулся, задние ноги подобрал под себя, готовясь к прыжку. Выстрел в избушке оглушил всех, в то же мгновение топор мелькнул в воздухе и глубоко врубился в мохнатый затылок. Медведь попытался подняться на дыбы, но осел и повалился на бок, загородив огромным своим телом выход из избы. Копи страшных лап, вытянутых в последней судороге, почти дотронулись до людей, сбившихся в тесную кучу у самых нар. Так стояли они долго, наконец, кормщик шагнул, с трудом вытянул топор, плотно засевший в разрубленной шее.
— По чью-то душу приходил, — вымолвил он. Всегда спокойный его голос слегка дрогнул, на минуту он прикрыл глаза рукой, отнял её и сказал уже так, будто ничего особенного и не случилось. — А ну, помогай тащить, ребята, а то к двери проходу не стало.
Но и всем вместе едва удалось сдвинуть к стене огромную тушу и освободить проход к сеням. Ванюшка нерешительно протянул руку, посмотрел на свои пальцы и на кривые страшные когти, убрал руку, вздохнул.
— Померялся? — спросил Степан. — Сколь тебе ещё расти, покуда у тебя когти на руках вырастут с этими вровень? Струхнул, чай, здорово?
Он говорил весело, с шуткой, но дышал неровно. И было с чего. Степан молод годами, а охотник бывалый, но медведя в избе и ему бить не доводилось.
— Аж сердце зашлось, — искренне ответил мальчик и тут же повернулся, посмотрел на отца — ладно ли сказал. Но тот спокойно кивнул головой.
— У каждого, небось, сердце зашлось, — сказал он. — А своё, что требовалось, сполнили.
Степан закраснелся от радости, понял: кормщик на похвалу скуп, и от того похвала его была вдвое дороже. Фёдор ничего не сказал, только угрюмо покосился в его сторону.
— Поспешать надо, наши заждались, — поторопил кормщик.
С невольной оглядкой они прошли мимо неподвижной туши в сени и дальше. Выйдя из избушки, Степан старательно задвинул тяжёлый засов.
— Неравно без нас другой пожалует, — побежал он вдогонку за товарищами, но вдруг вскрикнул так, что все остановились: — Чего следы говорят-то: тут он, за камнем, у самой избы лежал, как мы ночью мимо шли. И как никого не ухватил!
— Буря помешала, — отозвался кормщик и снова двинулся по тропинке. — Залегает он в бурю. А то бы мы кого не досчитались.
— Видать, и буря на пользу бывает, — рассудил Степан. — А вот наши…
Но тут он остановился и замолчал. Остановились и остальные: они дошли уже до самого берега. Ночная буря, переменив направление ветра, отогнала от земли плавучие льды. Угрюмое и пустое лежало перед ними море, карбас с товарищами бесследно исчез.
Ванюшка уронил рукавицу, да так и стоял, забыв поднять её.
— Тять, это что же? — спросил он дрожащим голосом. — Тять, а наши куды подевались?
Кормщик долго молча смотрел, прикрывал глаза ладонью, но на всей поверхности моря, свинцовой и холодной, видны были лишь отдельные редкие ледяные глыбы.
— Может, буря им, и правда, на пользу была — до дома доберутся, — медленно проговорил он. — А может, и погибель в ней нашли. Только нам, стало быть, теперь одним зимовать доведётся.
Долго стояли они на берегу, теплилась надежда: вот завидится на горизонте ровдужный[1] парус, приплывёт карбас с товарищами. Но волны катились угрюмые и пустые, точно ничего вчера не было: ни карбаса, ни бури, ни ледяной стены, что догоняла их, как живая, а теперь рассыпалась на берегу ледяными грудами и лежит спокойно, словно век так лежала.
— Ждать не приходится, — заговорил наконец Фёдор. — День короткий, дров припасти надо засветло. Солнышко — вот оно, к покою добирается…
Дерева всякого на берегу валялось много — нанесло его течениями от других далёких, лесных берегов. Оставалось натаскать побольше к избушке да в сени, чтобы на двор зря не идти, не студить избы и не попасть в лапы медведю: может, ещё завернёт какой на дымок к избушке.
— И впрямь, домой поспешать надо, — согласился кормщик.
«Домой» выговорилось так просто, что всем показалось так и надо. Где же им и дом теперь, как не в этой избушке?.. Вся их надежда тут.
Ванюшка хлопотал не меньше других, таскал к избушке тяжёлые, еле под силу, куски дерева. Отворачиваясь тихонько вытирал непослушные слёзы: щёки от них мёрзнут, а уж если Стёпка-пересмешник увидит — проходу не даст. «Просился, скажет, в зуйки[2], а самому дома бы на печке сидеть».
Но слёзы не слушались, бежали и бежали. Ещё бы: на карбасе пропал другой зуёк, сердечный друг Микитка. С ним и зимовать бы весело. А тут — всё большие мужики остались…
Работали усердно, не жалея рук. Но то и дело кто-нибудь выбежит на берег, постоит, прикрыв глаза рукой, каждую точку на море просмотрит и, опустив голову, возвратится к избушке. Зачем ходил — никто не спрашивал. Всем и так было понятно.
В ней читатель узнает, что произошло в деревне Малинке во время Отечественной войны («Болотные робинзоны»).Герои С. Радзиевской подкупают смелостью, мужеством; всех их объединяет глубокая вера в человека, в его лучшие душевные качества.Повесть написана живо и увлекательно. Автор хорошо знает природу, жизнь птиц и зверей и своими наблюдениями делится с юным читателем.
Это произошло около миллиона лет тому назад, когда на Земле не было ни самолётов, ни железных дорог, ни городов. Не было даже людей таких, как мы с вами. В лесах бродили первые люди, происшедшие от обезьян. Они и с виду больше походили на обезьян, чем на современных людей. Учёные их называют «обезьянолюдьми». Жизнь они вели трудную, полную опасностей. Они сражались с дикими зверями, ещё только начинали говорить, страдали от холода и часто от голода.Но дикие люди сумели сделать удивительное открытие: завоевали огонь — великую силу, без которой и мы не могли бы жить.
В книгу известной детской писательницы Софьи Борисовны Радзиевской включены два исторических произведения. В основу романа «Тысячелетняя ночь» (публикуется впервые) легли баллады о легендарном Робин Гуде. Автор использовал одну из малоизвестных легенд, согласно которой предводитель лесных разбойников принадлежал к феодальной знати. Отсюда подробное описание быта и нравов тогдашнего рыцарства и духовенства, коварных интриг под сводами родовых замков и т. д. Повествование охватывает жизнь трёх поколений средневековой Англии — почти целый век.
Новый сборник рассказов Софьи Борисовны Радзиевской посвящен ее любимой теме — дружбе детей и животных. Герои центрального рассказа — маленький веселый щенок Пум и бродячая кошка Чернушка — живут в тесной дружбе о детьми детского дома; девочка Хашима и ее верный пес Айнек спасают от волков верблюжонка Ак-Юлдуз; лесник Максим выручает из беды лося Бурана. Маленькие читатели понимают, сколько хорошего можно увидеть, если подойти к животным с открытой душой.В коротеньких, рассказах о насекомых писательница вводит детей и в другой мир.
Автор, биолог по профессии, пишет художественные произведения для детей, главным образом, о природе и животных. В своей книге писательница живо, увлекательно рассказывает о растительном и животном мире Татарии. Рассказы о природе расположены по месяцам, начиная с марта.
События 1922 года отразились на всем ХХ веке, и продолжают влиять на нас сто лет спустя. Империи пали. Официально был создан Советский Союз, а Италия Муссолини стала первым фашистским государством. Впервые полностью опубликованы «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Улисс» Джеймса Джойса. В США сухой закон был на пике, а потрясенная чередой скандалов голливудская киноиндустрия продолжала расти. Появилось новое средство массовой информации – радио, а в Британии основали Би-би-си. В послевоенном обществе, уже измененном кровопролитной травмой и пандемией, нравы прошлого казались еще более устаревшими; «ревущие двадцатые» начали грохотать, возвестив начало «века джаза». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
История семьи Наполеонов скрывает множество тайн и загадок. Среди подобных темных пятен истории самой могущественной семьи XIX века долгое время считалась судьба сына императора Наполеона III – принца Империи. Загадочная гибель наследника французского престола все последующие десятилетия была окружена завесой фальсификаций и замалчиваний. Ещё большей тайной для современников и потомков стала история жизни внука императора Наполеона III и сына принца Империи. Влиятельные силы вычеркнули последнего кронпринца Франции из европейской истории, и, казалось, его имя потеряно для нас навсегда. Авторы книги изучили массу исторических свидетельств, реконструировали историю бегства кронпринца и нашли документальные свидетельства его тайной жизни вдали от родины. Исследователь, автор научно-популярных книг Светлана Ферлонг и писатель, сценарист Эндрю Дж.
Роман писателя и композитора «восточной ветви» эмиграции Н. Иваницкого «Земля Тиан» (1936) повествует о приключениях двух русских шанхайцев-авантюристов, отправившихся на поиски драгоценных залежей платины в далекую и труднодоступную провинцию Китая. Туда же, в «землю Тиан», направляется труппа русских кабаретных танцовщиц во главе со странным китайцем-импресарио и проходимцем-переводчиком… Обложка на этот раз предложена издательством.
«Зеркало наших печалей» – новая книга Пьера Леметра, завершение его трилогии, открывающейся знаменитым «До свидания там, наверху». Она посвящена «странной войне» (начальному периоду Второй мировой), погрузившей Францию в хаос. Война резко высвечивает изнанку человеческой натуры: войска вермахта наступают, в паническое бегство вовлечены герои и дезертиры, люди долга и спекулянты, перепуганные обыватели и авантюристы всех мастей. В центре событий – та самая Луиза Дельмонт – девочка, которая некогда помогала Эдуару Перикуру делать фантастические маски, чтобы он мог скрыть лицо, изуродованное взрывом.
Трагические события 1991 года изменили судьбу нашей страны. Но не только августовский путч, но и многое другое, что происходило в том году, все еще таит в себе множество тайн и загадок. Люди, далекие от власти, и не подозревают, что в основе большой политики лежат изощренные интриги, и даже благие цели достигаются весьма низменными средствами. Иногда со временем мы узнаем подлинный смысл этих интриг. Иногда все это остается для нас тайной. В своей книге Л. Млечин, опираясь на неизвестные прежде документы и свидетельства непосредственных участников событий, в первую очередь высокопоставленных сотрудников комитета госбезопасности РСФСР, рассказывает, как в том году развивались события в стране. Книга предназначена для широкого круга читателей.