Остров - [9]

– Вот так, Билли, – с укоризной проговорил негр, – вот так ты встречаешь своих друзей. Забери у него оружие, – это относилось уже ко мне. Я подошел и, не глядя на оторопевшего Билла, взял у него браунинг, который мгновенно заграбастал себе Хью и запихнул под куртку за пояс джинсов.

– Молодец, – покровительственно улыбнулся очкарик, – хороший мальчик. Дай сюда.

Он вырвал у меня из рук свою шапку и показал стволом в сторону кухни:

– Топай туда, Билли, там и поговорим. А ты, – он снова улыбнулся своей мерзкой улыбочкой, – принеси нам виски. А потом закрой дверь. И оба убирайтесь отсюда!

В другое время я бы набил ему рожу, хорошо бы начистил, качественно, так, что эта дрянь надолго бы запомнила урок. Я был выше этого дохляка Хью и весил больше кило на пять-шесть. За пару минут уложил бы его на лопатки, но сейчас расклад был не мою пользу. Я пошел за бутылкой, поставил ее на стол, за которым уже сидел прямой, как палка, Билл. Черный брат держал в одной руке кольт и целился Биллу между глаз.

Хью приказал нам напоследок:

– Пошли вон, оба. Вернетесь, когда я скажу.

И грохнул кухонной дверью так, что с притолоки посыпалась пыль. Мы с матерью переглянулись, Тереза приложила палец к губам, показала на дверь, потом приставила ладонь к уху. Понятное дело, что на приказы какого-то там Хью она плевать хотела и собиралась подслушать разговор, а мне показала на рюкзак Билла, потом ткнула пальцем в потолок. Она явно хотела, чтобы я унес рюкзак в одну из комнат и хорошенько там его припрятал. И я был с матерью согласен: что-то подсказывало мне, что рюкзак больше Биллу не понадобится, а постоялец задолжал нам достаточно, чтобы мы могли немного покопаться в его вещах.

С рюкзаком я разделался быстро, просто забросил его в кладовку и закидал разным барахлом. Потом очень тихо, насколько это было возможно на скрипучей лестнице, сбежал вниз и остановился у двери. Мать была там, я не сразу увидел ее в полумраке – Тереза стояла на коленях, приникнув ухом к замочной скважине. Заметила меня, сделала недовольное лицо и жестом приказала убираться, но я сделал вид, что не понял. Подошел осторожно, остановился рядом с матерью и прижал ухо к двери.

Все это было очень рискованно – мы оба это прекрасно понимали. Кто-то из троицы мог в любую минуту проверить, не подслушиваем ли мы, или просто выйти из кухни, но в собственном доме подчиняться распоряжениям первого встречного прохвоста мы не собирались. Да и неплохо было бы знать, как там разворачиваются события, чтобы вовремя сообразить, как нам самим быть дальше – в итоге «дружеской» беседы ни я, ни мать нимало не сомневались, заранее мысленно пожелав Биллу вечную память.

Долгое время, несмотря на все свои старания, я не слышал ничего, кроме невнятного говора. Иногда и он стихал, прерывался звоном и стуком, потом мне показалось, что я слышу голос Билла, как он предлагает своим старым корабельным друзьям перечень направлений, куда те могут отправиться в любой момент. Потом снова невнятный гул, стук и голос негра: «Где карта, Билли? Нам нужна карта, а не твоя трижды никому ненужная жизнь. Отдашь карту…» – дальше было неразборчиво.

Мы с матерью переглянулись при слове «карта». Это было уже кое-что: осязаемое, материальное и имевшее свою цену. Я первым делом решил, что карта, скорее всего, хранится в рюкзаке, который я так надежно упрятал в кладовку, но поразмыслив, решил, что вряд ли Билл стал бы держать этот – возможно дорогостоящий артефакт или что там было на самом деле – в доме. Наверняка карта находится в надежном месте, и Биллу это место хорошо известно.

Виски делал свое дело, голоса становились все громче, ругань крепла, Билл и его «друзья» не стеснялись в выражениях, орали так, что мы с матерью преспокойно слышали бы их и на улице, если б нам вздумалось там прогуляться. Но вместо этого мы сидели под дверью и ждали, когда все закончится, а чем – примерно уже представляли. Поэтому, когда ругательства достигли пика, потом что-то упало с грохотом, раздался звук удара, а потом и выстрел, мы не особенно удивились. Я успел отпрянуть в сторону, когда дверь треснула прямо у меня перед носом, пуля прошла навылет, выбив из створки фонтанчик щепы.

Лицо обожгло как от сильного мороза, потом стало тепло, я коснулся щеки пальцем – на нем была кровь. И скулу жгло, точно по ней провели наждаком, вниз, к подбородку скользили теплые тонкие струйки. Я не совсем понимал, что происходит.

– Данила! – крикнула мать. – Ты цел?

Она так и сидела на корточках перед дверью, пуля прошла над ее головой, но мать, кажется, этого даже не заметила. Как не обратила внимания на жуткий грохот, на второй выстрел и звон, что раздался следом, кинулась ко мне, потащила в коридор, но остановилась – дверь в кухню распахнулась.

На пороге показался Билл, в руке он держал кольт и целился в нас, вид у постояльца был совершенно безумный, из носа шла кровь, костяшки пальцев правой руки разбиты. Мы с матерью застыли на месте, Я глядел за спину Билла, увидел сквозь сизую пороховую дымку, что на полу лежит очкарик, лежит на боку, неловко поджав под себя руки, что оконная рама вырвана с корнем, стекла вдребезги, и услышал с улицы рев двигателя мотоцикла – это поспешно удирал Черный брат.