Остров метелей - [55]

К концу лета, когда обычно все птицы собираются к берегу моря, а центральная часть острова приобретает безжизненный вид, анипа больше всех других птиц гармонирует с местным ландшафтом. Тундра и склоны гор теряют и без того очень слабый буро-зеленый оттенок и замирают в неподвижности. И сова, словно ощущая это спокойствие, десятки часов проводит неподвижно. Выстрелишь — слетит только та, над которой провизжит пуля, остальные не шелохнутся. Слетит — и снова бесшумно, словно дух, опустится в сотне шагов и снова целые часы сидит неподвижно.

Главную пищу совы составляют лемминги, у нор которых она и застывает, выжидая, пока зверек выйдет из убежища. Не брезгает сова зайцами, утятами и гусятами, а ее страшные когти, сильные ноги и крепкий клюв позволяют ей нападать даже на песца. В своих поездках по острову я не раз видел разорванных песцов — это могла сделать только сова. Эскимосы рассказывают, что им приходилось наблюдать, как сова нападала на молодых оленей. Вцепившись когтями в спину животного, птица начинает долбить его клювом. Обезумевший от боли и страха олень отбивается от стада и бежит до тех пор, пока не падает мертвым. В какой степени это соответствует истине — судить трудно, но на охотника, близко знакомого с совой, ее когти и клюв производят столь внушительное впечатление, что, подходя к ее гнезду, он обычно держит заряженное ружье наготове.

У гнезда сова теряет обычную осторожность и, шипя и щёлкая клювом, носится над головой пришельца. Песец — большой любитель полакомиться птичьими яйцами — не только не смеет тронуть гнездо совы, но старательно обходит и те гусиные колонии, вблизи которых обитает сова.

Нередко она пускается на хитрость, проявляя при этом немалую изобретательность. Как-то раз я с одним из своих спутников набрел на колонию гусей, в центре которой оказалось совиное гнездо. При нашем приближении сова сжалась в комок, очевидно, стараясь сделаться незаметной. Но, увидев, что мы подходим все ближе и ближе, покинула гнездо, отлетела на сотню шагов, упала, словно подстреленная, на снег, перевернулась через голову и начала биться. Как только мы отошли от гнезда, она как ни в чем не бывало села и принялась пристально следить за нами. Но стоило нам направиться к ее гнезду, как она опять упала на снег и стала биться, точно в предсмертной агонии. Отошли назад — сова снова сидела здоровехонькая. При нашей третьей попытке приблизиться к гнезду сова перевернулась на бок, будто бы попробовала лететь, но упала, делая вид, что одно крыло у нее не действует…

Кладку яиц сова начинает, вероятно, сразу же после прилета на остров, так как в половине июня я находил уже сильно насиженные яйца, а в 1929 году обнаружил первого вылупившегося птенца 18 июня. Во всех гнездах — а я встретил их около пятидесяти — лежало от шести до восьми яиц. Гнездо совы устроено просто. Обычно это утоптанная площадка, на которой разбросано десятка два перьев. Самец в период высиживания не только заботится о своей подруге, принося ей леммингов (почти у каждого гнезда я находил по два-три убитых зверька), но и сам принимает участие в высиживании. Однажды я наблюдал, как убитую самку через полчаса сменил самец, предварительно отогнав от гнезда собаку.

Чистик (по-эскимосски — самсых'аг'ак') появляется на острове вслед за пуночкой. Весной 1927 года был замечен у мыса Гаваи 15 мая. Но можно думать, что прилетели чистики раньше, так как за последнюю неделю мыс никем не посещался.

В 1928 году первых чистиков подстрелили 28 апреля. По-видимому это число и следует считать датой действительного прилета чистиков. За три дня до этого, то есть 25 апреля, я был на мысе Гаваи, проехал от него около 20 километров вдоль скалистого берега к северу и не встретил в этих местах, наиболее излюбленных птицей, ни одного экземпляра.

28 апреля в полдень я выехал из бухты Роджерс, в 4 часа достиг мыса Гаваи и до 10 часов ехал вдоль берега, не находя никаких признаков птиц. Вызвавший метель юго-восточный ветер заставил меня повернуть назад. На обратном пути около полуночи я услышал характерное для чистиков посвистывание и скоро заметил отдельные экземпляры. Вблизи мыса Гаваи птицы проносились уже небольшими стайками, со скал при выстреле они слетали целыми сотнями.

В те же дни чистики появились и в 1929 году: одиночные экземпляры были замечены 27 апреля, а массовое появление их— 29 апреля.

Гнездятся чистики на береговых скалах, на восточном берегу острова и на западном. В глубь острова они никогда не залетают. Особенно излюбленные места их гнездования — мыс Гаваи, мыс Уэринг, мыс Гильдер. На мысе Гаваи чистики живут в обществе бургомистров, а на мысе Уэринг к ним присоединяются кайры, моевки и бакланы.

Гнезд и яиц увидеть мне не удалось по той простой причине, что в расселинах сильно выветрившихся скал на Высоте нескольких десятков, а иногда и свыше сотни метров они остаются недосягаемыми для человека.

В 1929 году 19 августа одному из эскимосов, отправившемуся со мной на мыс Гаваи, удалось с риском для жизни достичь одного гнезда. Оно состояло из небольшого количества травы и мха. В гнезде оказались два вполне оперившихся птенца.