Остров метелей - [41]

Мороз достиг 30° и несколько раз выгонял нас из палатки греться. На северо-востоке горит слабое сияние.

5 апреля. Сегодня приехали Кмо, Етуи и Анакуля. Настроение у них бодрое, видимо, на новом месте они уже прижились. Целый день с короткими перерывами идет снег.

Не успели мы проводить первую партию наших гостей, как вернулись Павлов и Таян. Все время занимаюсь выдачей всего необходимого для эскимосов, переселившихся на новые места, — мехов для пошивки одежды, винтовок, промыслового снаряжения. И все это в счет будущей добычи.

8 апреля. Опять ездил с эскимосами на северную сторону. Поездка проходила без особых приключений. Во второй половине дня поднялся свежий ветерок. На Медвежьем перевале разрешили себе небольшой отдых с обязательным чаепитием. Выехав в тундру, обнаружили несколько клыков мамонта. Отметили их вехами, чтобы откопать, когда снег «стает. Заночевали в тундре. После того как все улеглись, вышел из палатки и долго в нее не возвращался: не отпускало северное сияние.

11 апреля. Едем дальше. Берег остался позади. Свернули к горам, где обнаружили много песцов, занятых поисками нор. После обеда очередная погоня за медведем. Охота оказалась удачной, только свежевание доставило много мучений. Мой трофей — медвежонка забрали с собой. Но за — свое приобретение я расплатился — потерял топор.

12 апреля. Выезжаем пораньше, с тем чтобы" поскорее попасть домой. Свежий западный ветер дует нам в спину, не мешая продвижению. На перевале снова видели гало. Потом разразилась пурга. От Поворотной погнали вовсю. Опять на наших Лицах и на мордах собак ледяные маски.

13 апреля. Дома возник вопрос, куда девать медвежонка. Мы назвали малыша Маруськой, и я пытался было при-, ступить к дрессировке. Результат получился не блестящий. Пришлось выдворить Маруську на чердак.

Я сделал любопытное открытие. Проходя вечером' мимо ободранной яранги Нноко, от которой остался один каркас, я увидел у задней стенки интересную вещь. К деревянному столбу, высотой около 2 метров, сверху была прикреплена довольно удачно вырезанная из дерева моржовая голова, пониже привязаны сделанные из китового уса человек, несколько рыб и нерпа, а еще ниже — модели деревянного весла и копья. Столбик в нескольких местах перехвачен оленьей жилой. У эскимосов это называется «праздник». Мне захотелось приобрести все для своей коллекций.

Думалось, с Нноко нетрудно будет поладить, хотя самый факт присутствия в яранге такой вещи меня удивил. Ведь Нноко прекрасно говорит по-русски, грамотен. Не раз я замечал, что он присоединяется к насмешкам над теми или иными проявлениями суеверия, с иронией говорит о кормежках черта.

Прежде чем начать с ним переговоры, я выведал, что он собирается сжечь свой «праздник». Это облегчало мою за. дачу.

— Нноко, — начал я, — ты, говорят, собираешься сжечь свой «праздник». Если это так, лучше отдай его мне.

Эскимос растерянно молчал. Я повторил свою просьбу.

— Да, — наконец ответил Нноко, — да, умилык я хочу, сжечь свой «праздник»: он плохо защищает меня. У нас умер уже второй ребенок.

Я понял, что «праздник» играет роль не то ангела-хранителя, не то покровителя дома.

— Но сжечь-то по нашим законам можно, а вот отдать— не знаю, — продолжал растерянно Нноко.

— А разве не все равно, — продолжал я настаивать, — сжечь или отдать другому, лишь бы избавиться от такого нерадивого покровителя?

— Не знаю.

Мы долго толковали, пока не нашли компромиссного решения. Сошлись на том, что Нноко отдает мне своего покровителя, но с оговоркой: предварительно он поедет за женой, и они вырежут из каждой части «праздника» по кусочку для сожжения.

14—15 апреля, Вчера опять была пурга, а сегодня — известие о появлении ржанки. Павлов ездил на озеро, надеясь найти там медведей, но тщетно.

17 апреля. Проехал с Павловым и Таяном по льду до мыса Гаваи. Километров на 5–6 от берега дорога сносная, но дальше пошли такие торосы, что, продвигаясь вперед, мы делали не больше километра в час. И это с пустыми нартами! Следов песцовых много, но зверя ни одного не видели. Сделал снимки гряды торосов.

18 апреля. Занимался с эскимосскими ребятами. Способности у них очевидные. Они хорошо рисуют, быстро усваивают письмо. Чтение дается им труднее, вероятно, это объясняется отличием звуков русского языка от эскимосского. С одной стороны, в нем встречаются звуки, которые трудно выразить русскими буквами, а с другой, — многие звуки нашего языка отсутствуют у них. Зато мои попытки обучить арифметике детей (как, впрочем, и взрослых эскимосов) пока, по-видимому, обречены на неудачу.

Хотя некоторые эскимосские числительные претерпели столь сильные изменения, что происхождение их названий установить невозможно, все говорит о том, что система счета у них строится на основе ведения счета по пальцам.

Счет у эскимосов следующий: один — атасик', два — малг'ук, три — пин'ают', четыре — стамат, пять — талъимат (талъик' — рука, талъимат — вся рука, то есть пять пальцев), шесть — аг'винлык (один палец от другой руки), семь — маг'раг'винлык (два пальца от другой руки), восемь — пин'аюнын' ин'люлык (три пальца от другой руки), девять — стаманын' ин'люлык (четыре пальца от другой руки), десять — к'улля, одиннадцать — к'уллям атасик' сипнык'лъюку (дословно: десять и один лишний).