Остров Медвежий - [16]

Вошла Мэри Стюарт — мокрая насквозь, с растрепанными волосами. Кроме всего того, что я просил, она принесла еще и ложку.

— Кружку горячей воды, шесть ложек соли. Живей. Хорошенько перемешайте.

Прежде всего промывание желудка. Ну а что касается дубильной кислоты и активированного угля, с этим дело обстоит хуже. Единственная надежда на быстродействующее и эффективное средство. Старик профессор в медицинском колледже предпочитал квасцы и сульфат цинка, по моему же убеждению, нет ничего лучше хлористого натрия — обыкновенной поваренной соли. Очень хотелось верить, что аконитин не успел в достаточной степени проникнуть в кровь. Я приподнял Смита, чтобы он занял сидячее положение, но тут в рулевую рубку ворвался темноволосый моряк. Несмотря на стужу, он был в одной лишь вязаной фуфайке и джинсах. Это был Аллисон, старший рулевой, телосложением похожий на Смита.

— Что произошло, доктор? — спросил он, посмотрев на обоих моряков.

— Пищевое отравление.

— Я спал, но меня будто толкнули. Думаю: что-то стряслось, судно не управляется...

Я поверил Аллисону: у опытных моряков развито чувство опасности. Оно не покидает их даже во сне. Торопливо подойдя к штурманскому столу, рулевой посмотрел на картушку компаса.

— Судно на пятьдесят градусов отклонилось от курса.

— Ничего, в Баренцевом море места много, — отозвался я. — Лучше помогите.

Взяв штурмана за руки, мы потащили его к двери левого борта. Перестав размешивать содержимое жестяной кружки, Мэри с недоумением посмотрела на нас.

— Куда вы тащите мистера Смита? — спросила она, решив, видно, что мы бросим его за борт.

— На крыло мостика. На свежий воздух. Весьма надежное средство.

— Но ведь идет снег! И очень холодно.

— Кроме того, я надеюсь, что его будет рвать. Пусть уж рвет на мостике, а не в рубке. Как на вкус ваше лекарство?

Отхлебнув из ложки, девушка поморщилась:

— Какая гадость!

— Глотать можно?

— С трудом, — произнесла она, передернув плечами.

— Еще три ложки, — распорядился я. Вытащив Смита на крыло, мы прислонили его к ограждению. Парусиновый обвес плохо защищал от ветра. Глаза у штурмана были открыты. Похоже, он соображал, что вокруг него происходит. Я поднес кружку к его губам, но соленый раствор потек по подбородку. Откинув голову Смита назад, я влил ему в рот соленую воду. Очевидно, чувства у него еще не атрофировались окончательно: он скорчил гримасу. Адамово яблоко начало двигаться. Я наклонил кружку еще больше, на этот раз он выпил все содержимое. Спустя каких-нибудь десять секунд его начало рвать. Несмотря на протесты Мэри и неодобрительные взгляды Аллисона, я продолжал вливать в рот штурману соленую воду до тех пор, пока его не стало рвать кровью. Затем переключился на Окли.

В течение каких-то пятнадцати минут на руках у нас оказалось двое пациентов, которые испытывали нестерпимые боли в животе и вконец ослабели, однако избежали участи несчастного Антонио. Аллисон встал на руль, переведя судно на нужный курс. Присев на корточки, запорошенная снегом Мэри Стюарт ухаживала за Окли. Смит, несколько придя в себя, сидел, прислонясь к рулевой рубке. Понемногу к нему стал возвращаться голос.

— Бренди, — проквакал он.

— Противопоказано, — покачал я головой. — Так написано в учебниках.

— "Отар-Дюпюи", — настойчиво повторил он, окончательно оправившись.

Подумав, я принес бутылку из личных запасов капитана Имри: после того, что пришлось испытать желудку Смита, ему могла повредить лишь карболовая кислота. Поднеся бутылку ко рту, штурман сделал глоток, и его снова вырвало.

— Наверное, следовало начать с коньяка, — заметил я. — Правда, соленая вода обходится дешевле.

С видимым усилием Смит улыбнулся, затем снова припал к горлышку. На этот раз коньяк попал по назначению. Видно, желудок у штурмана выложен сталью или асбестом, решил я. Отобрав у него бутылку, я протянул виски Окли, но тот отрицательно мотнул головой.

— Кто на руле? — хриплым голосом спросил Смит.

— Аллисон.

Штурман удовлетворенно кивнул.

— Проклятая посудина, — выдавил он. — Проклятое море. Надо же, укачало.

Меня — укачало!

— Вас действительно укачало. Но море тут ни при чем. Пищевое отравление. Ваше счастье, что я подоспел вовремя.

Смит кивнул, но не проронил ни слова. Очевидно, говорить ему было трудно.

— У мистера Окли замерзли руки и лицо. Он весь дрожит от холода. Как, впрочем, и я, — заметила Мэри.

Мне тоже было холодно. Усадив Смита на привинченный к палубе стул, я решил помочь Мэри, пытавшейся поднять Окли, у которого подкашивались ноги.

Сделать это было нелегко. Но в эту минуту на мостике появились Гуэн и Граф.

— Слава Богу, наконец-то! — чуть запыхавшись, произнес Гуэн. — Где мы вас только не искали... В чем дело? Он пьян?

— Он болен. Той же болезнью, что поразила Антонио. Только этому повезло. А что стряслось?

— Такая же болезнь. Вы должны тотчас пойти с нами, доктор Марлоу. Черт побери, похоже на эпидемию.

— Одну минуту. — Втащив Окли в рулевую рубку, я посадил его поудобнее на спасательные жилеты. — Насколько я понимаю, на борту еще одна жертва?

— Да. Отто Джерран. — Услышав эти слова, я не очень удивился: всякий, кто даже понюхал этот проклятый аконитин, подумал я, может в любой момент отдать концы. — Десять минут назад я постучал в дверь его комнаты. Не услышав ответа, я вошел. Вижу, он по полу катается...