Остров мечты - [5]

Трава на газонах парка всё ещё оставалась жухлой, жёлтой. Выцветшая под перекрёстным воздействием ветров с суши и с моря хвоя вечнозелёных деревьев тоже казалась тусклой и безжизненной. Пейзаж был скорее таким, каким он бывает на исходе зимы, нежели ранней весной. В этот предвечерний час приморский парк был безлюден.

Сёдзо подошёл к парапету у края воды. Волны с шумом плескались о причал с толстыми железными сваями. Перед ним простиралось холодное иссиня-чёрное море, и только вдалеке его поверхность отливала тусклым золотом в лучах заходящего солнца. Небо на западе окрасилось в блёклые желтокрасные тона, а на его фоне вырисовывалась панорама Токио.

Сёдзо давно уже не был здесь и, разглядывая представшую его глазам картину, удивлялся тому, как много новых высотных зданий появилось за это время. Прежде на переднем плане отчётливо выделялись лишь Токийская башня и здание Международного торгового центра, по обе стороны от которых виднелись строения в десять с лишним этажей, а вдали, окутанные дымкой, маячили небоскрёбы Синдзюку. Ныне же повсюду: на обоих берегах реки Сумидагавы, в районе Синагава, в Омори — выросли башни высотой в двадцать и более этажей.

Кое-где эти новые высотные здания стояли целыми массивами, частично заслоняя друг друга, кое-где — порознь, никакого порядка в их расположении не просматривалось. Да это и неудивительно. Взять хотя бы компанию, в которой работал Сёдзо, — строя дома, они меньше всего задумывались об архитектурном облике Токио как целого; так было до сих пор, так, видимо, будет и впредь. Ни заказчики, ни строительные компании попросту не могут позволить себе такую роскошь. В условиях конкуренции главное — выжить, тут вопрос стоит жёстко: либо ты съешь, либо съедят тебя.

Всё это Сёдзо отлично понимал, и, тем не менее, ему вдруг показалось, что с некоторых пор здания из железа и бетона стали плодиться по собственной воле, без чьего-либо ведома. Он уже не мог сказать про себя и своих коллег: «Мы построили этот город». Скорее, они вызвали к жизни некую неведомую силу и отпустили её на свободу. Это была могучая сила, совсем не та, благодаря которой когда-то, словно грибы после дождя, вырастали домики из дерева и бумаги с черепичными крышами. Что-то стало неуловимо меняться. Неподвластная человеку, вышедшая из-под его контроля сила начала сама по себе расти, набирать обороты.

Белый катер пронёсся мимо, оглушительно тарахтя мотором. Поднятые им волны гулко бились о причал. Над головой у Сёдзо с сиплым криком пролетели чайки. Ветер сделался холодным. Сёдзо застегнул пиджак и поднял воротник.

«Я ничего не замечал, — продолжал размышлять он, — но эти дети наверняка уже почувствовали происходящие в Токио перемены. Недаром же они собрались здесь в таком количестве. Не одна-две группы, не три-четыре школы или даже района. Такое впечатление, что однажды ночью дети всего города увидели один и тот же сон и, никому ничего не сказав, устремились сюда».

На глазах у Сёдзо небо над Токио из красновато-жёлтого стало багровым, затем приобрело лиловый оттенок. Силуэты беспорядочно нагромождённых зданий сделались ещё более мрачными. Зловещая тень запустения легла на город. Окрасившиеся в алый цвет рваные облака по странной прихоти ветра разбегались в разные стороны, меняя форму. Казалось, за рядами высотных зданий по всей линии горизонта на западе мечутся языки пламени.

«А ведь когда-то здесь и вправду всё полыхало», — подумал Сёдзо. Перед самым концом войны, в эту же весеннюю пору несколько ночей подряд на весь район от устья реки Сумидагавы до Синагавы и Омори сыпались бомбы. Если бы тогда он находился здесь, то видел бы, как почти вся земля вокруг — не только на западе, но и на севере, и на юге — охвачена огнём. Пламя подступало к самой воде, опаляя небо, озаряя поверхность залива. В действительности ничего этого Сёдзо не видел, но тем активнее работало его воображение. Он смотрел на Центр международной торговли и живо представлял себе, как из окон его рвутся языки пламени, как рядом горит и рушится Токийская башня, как корчатся в огне и отблесках пожара новые небоскрёбы. Всё вокруг него было охвачено пламенем. Даже стоящие позади, на пристани Тоёсу, резервуары для газа один за другим вспыхивали ярко-красным заревом, словно взмётывая вверх всполохи огня…

Наконец пожар утих, последние лучи заходящего солнца поблекли, и серая дымка стала опускаться на землю, но у Сёдзо было такое чувство, будто он видел, как над Токио, подобно бушующему пламени, клубятся зловещие призраки.

Он вышел из парка через ворота, ведущие к автобусной остановке. Здесь, упираясь в парк, обрывалось широкое, по пять рядов на каждой стороне, шоссе, тянущееся от тыльной стороны серого полусферической формы здания, в котором проходила детская ярмарка.

За исключением припаркованных с краю нескольких грузовиков и легковушек, просторное и гладкое, как взлётная полоса аэродрома, шоссе было совершенно пусто — ни машин, ни людей. Стемнеть ещё не успело, но солнечный свет уже померк, и на сухой, мышиного цвета асфальт легли коричневые тени. По левую руку от Сёдзо располагалась площадка, предназначенная для погрузочно-разгрузочных работ, с правой стороны вдоль причала тянулись громоздкие складские постройки высотой в шесть и в семь этажей. Вот так в этот вечерний час выглядел искусственный остров, где даже воздух казался холодным и жёстким.