Остров, куда не вернулся мир - [23]

К сожалению, экспозиция ООН не была наиболее посещаемой. В первую очередь реклама направляла поток экскурсантов в японские павильоны-аттракционы. Большинство людей плыли по течению и покидали выставку, так и не узнав, что нужно сделать для океана, чтобы он был таким, каким мы хотим его видеть.

Наиболее интересным среди японских павильонов была экспозиция «Кайо мидори кан», где на жаркой Окинаве можно было увидеть северное сияние, белых медведей, попасть в снежный буран. Сопровождалась экскурсия кратким рассказом об Арктике, ее влиянии на климат планеты.

Павильон «Фуйо» — это целый океанарий всевозможных морских организмов. Тут и крабы, и гребешки, и звезды, и угри, и даже дельфины. Они плавают, ползают, шевелят клешнями и совсем не обращают внимания на людей. Ничего удивительного тут нет, если принять во внимание то, что все они не живые существа, а сделанные человеком механизмы, точно передающие способы передвижения своих одушевленных собратьев. Неуклюжие подчас маневры искусственных обитателей глубин заставляют улыбнуться, но в серьезности морской бионики вряд ли кто сомневается. Обогнав самых быстрых рыб и дельфинов в судах на воздушной подушке и подводных крыльях, достигнув предельных глубин на батискафе, человек по-прежнему поражается удивительной маневренности и экономичности движений животных в океане, пытается взять то, что возможно, себе на вооружение.

Перед входом в канадский павильон посетителей останавливал осьминог. Сняв шляпу, он приветствовал меня по-английски, спросил, откуда я и чем занимаюсь. Его глаза бегали как капельки ртути по полированному столу. Говорил он быстро и так лихо перескакивал с одного предмета на другой, с английского на японский, что уследить за ходом его мысли было непросто. Неожиданно он попросил отдать ему форменный значок. Я согласился, но в обмен на его высокую шляпу, похожую на цветок колокольчика. Обмен не состоялся только потому, что собеседник не мог вытянуть щупальцу с телеэкрана. По той же причине наше рукопожатие было чисто символическим. Дружелюбное чудовище представляло собой просто удачную мультипликацию, а говорил со мной один из сотрудников павильона.

Это был единственный аттракцион небольшой, но очень удачной экспозиции Канады — страны трех океанов с самой длинной в мире береговой линией. У входа — стенд не столь далекой старины: гарпуны, снасти, предметы быта коренных жителей страны — эскимосов, мушкеты первых поселенцев — современников Гроциуса, когда природа еще казалась человеку враждебной и необъятной. Тогда переселенцы из Старого Света научились у индейцев ловить «короля канадских рек» — лосося. Вместе с новым промыслом белые канадцы унаследовали от коренного населения почти религиозное преклонение перед царственной рыбой. Десятки тысяч людей облепляют берега таежных рек Запада и смотрят, как ярко-красные красавцы штурмуют пороги и перекаты, чтобы в заветных местах верховья дать жизнь новому поколению. Примерно так же каждую весну многие шведы встречают журавлей, летящих в родные места с юга. Но птиц становится все меньше. Наступая на природу, засыпая болота и заселяя новые районы, люди оставляют пернатым все меньше места. У канадского лосося тоже немало проблем. Чтобы узнать о них, стоит посмотреть в кинозале павильона небольшой двадцатиминутный фильм.

Уже не индейскими примитивными снастями, а флотами современных рыболовных судов добывает человек эту ценную рыбу. Реки запада страны быстры и сильны. Во многих местах их перегородили плотины электростанций. Там, где плотины невелики, люди построили специальные каналы. Они появились и в порожистых местах, где раньше погибало немало рыбы. Характерный случай произошел на реке Фрезер, где предполагалось строительство электростанции. Ее высокая плотина навсегда преградила бы путь лососю к заветным нерестилищам. Местные жители не позволили возводить плотину. Они рассудили так: «Если рыба не вернется в наши края, человек сделает в тот день еще один шаг навстречу собственной гибели». Недалеко то время, когда в наших морях смогут плавать только скелеты рыб и морских животных, если мы по-прежнему будем сбрасывать туда промышленные отходы, утверждает следующий мультипликационный фильм — карикатура на общество беззаботного потребления. Удачные и, как положено в мультипликации, смешные кадры не вызывают, однако, смеха в зале. Японский зритель воспринимает фильм очень серьезно.

— Я сам рыбак и еще не так давно ловил во Внутреннем Японском море. Сегодня там забрасывать сети не имеет смысла. И рыбы мало, а главное, не знаешь, можно ли эту рыбу есть. Нередко весь улов оказывается отравленным. Приходится зарывать его в землю. Для рыбака это все равно, что для крестьянина уничтожить политый потом урожай. Может, действительно в нашем море смогут плавать только скелеты, как в этом канадском фильме. Надеюсь не дожить до этого времени.

Пожилой японец, от которого я услышал эти горькие размышления, хотел еще что-то сказать, но старший его группы призывно замахал флажком, и он поспешил догонять своих.

Павильон США оказался на выставке самым темным. Но выставка океанографическая, и темнота здесь — изобразительное средство. В данном случае она служила фоном для показа глубоководных исследовательских аппаратов и субмарин-малюток, рассчитанных на двух-трех человек. Вот база для аквалангистов, рядом подлодка для изучения шельфа, — ниже по спирали стенда — устройство, способное погружаться на глубину до трех километров. Американцы по праву гордятся своими батискафами и подлодками-малютками. Здесь они держат пальму первенства.