Остров - [5]

— Хорошо. А где я сидел? И что делал?

— Знаешь, — Гретель оживилась, — ты ведь сидел совсем рядом и тоже держал в руке цветок.

— Какой?

— Я не помню названия. Помню вот что: он рос в воде, на длинном стебле, и я его не срывала, а просто наклонила к себе. И ты тоже, — предупредила она его следующий вопрос.

— Так, а что случилось дальше?

— Ты спросил меня, причем так странно: “Кто ты?”

— И что ты ответила?

— Ничего, пожала плечами.

— Почему?

— Ну… не знаю. Как можно ответить на такой вопрос?

— Например, можно назвать имя. Или профессию, — предложил Ганс.

— Я не знала, что именно сказать.

— Хорошо, оставим этот вопрос пока. А дальше?

Гретель вздохнула, сложила вязанье в корзинку, пересела на пол, поближе к Гансу, обняла колени руками и посмотрела на него внимательно.

— Почему ты вдруг так подробно спрашиваешь?

Очень не хотелось портить ей настроение, и он даже на секунду подумал: соврать? отшутиться?

— Понимаешь, мне вдруг показалось странным, что мы ничего не помним про себя самих.

Гретель нахмурилась. Видно было, что эта мысль ей еще незнакома и она примеряет ее.

— Я не думала об этом. Но ведь вспоминаешь, когда тебе плохо, или грустно, или скучно. А нам хорошо, правда же?

— Правда, — сказал Ганс совершенно честно. — Но давай все-таки попробуем вспомнить. Что было дальше-то?

— Ну… мы уже вроде познакомились, хотя не представились. Ты мне сразу понравился, тебя хотелось причесать и покормить. А дальше ты взял меня за руку, помог встать, и мы пошли по дорожке к дому. Там сидела миссис Хоббс, и она сказала: “А, Ганс и Гретель идут к пряничному домику”. Так я узнала, что тебя зовут Ганс.

— Ага, а я узнал, что тебя зовут Гретель?

— Да.

— Так вот, я это тоже помню. И я теперь понимаю еще кое-что.

— Что?

— А то, что я узнал, что меня зовут Ганс, тоже от нее. А ты — что тебя зовут Гретель.

Она долго молчала, и видно было, что она сейчас не здесь, а в том самом садике. Наконец вернулась и тряхнула рыжей головой.

— Может, ты и прав. Но я никогда не задумывалась над этим, если честно.

А откуда она знала, как нас зовут?

Ганс поколебался — стоит ли рассказывать дальше или подумать еще самому, и решил — надо уже выложить все сомнения. С кем еще ему было поделиться?

— Вчера я был в библиотеке, менял книжки. И попалась мне в руки вот какая… — Он вытащил из стопки на столе нижнюю, большую и потрепанную, в когда-то ярком переплете. На обложке еще можно было различить смешного человечка, в полосатом колпаке и с длинной бородой. Борода застряла, видимо, в расщелине бревна, и человечек пытался вырваться.

Ганс пролистал первые несколько страниц, потом развернул книжку и молча ткнул пальцем в заголовок — под картинкой, где мальчик и девочка шли, взявшись за руки, по тропинке среди толстых узловатых деревьев.

— “Ганс и Гретель”, — прочитала Гретель вслух. — Про что это, милый?

— Там мальчик и девочка заблудились в лесу и попали к ведьме. Она хотела

их съесть, но они убежали. Да неважно! Посмотри на картинку, видишь, как они идут?

— Вижу. Мы тоже так везде ходим. — И она углубилась в книжку.

— Ну вот. Ты понимаешь теперь? — спросил Ганс, когда Гретель наконец подняла голову. — Она назвала нас так, потому что вспомнила эту сказку. Посмотри вокруг, на острове и имен-то таких ни у кого нет!

— Жалко, мы не успели ее спросить. Как ты думаешь, а она была ведьмой?

— Я не знаю. Вряд ли — разве ведьмы бывают?

— Я тоже не знаю, но ты помнишь, что она предлагала нам поселиться у нее? — Гретель вскочила и подбежала к нему, обняла за плечи. — Бедный мой! Она посадила бы тебя в хлев и откармливала к Рождеству!

Тут они оба наконец засмеялись.

— Погоди, милая. Давай все-таки вспомним — а что было потом?

— Она угостила нас чаем с пряниками, очень свежими, потом предлагала пожить у нее, а когда мы отказались, дала записку к мисс Джонсон, а та послала нас к миссис Ройс. Мы пошли по Фронт-стрит, потом повернули вверх и добрались досюда. Ты нес рюкзак и сумку и один раз попросил передохнуть. Мне тебя было так жалко!

— А что несла ты?

— Свой рюкзак.

— Прекрасно. — Ганс задумался. Какая-то мысль не могла сконденсироваться у него в голове, и он ее пока отложил. — Пойдем покурим на террасу!

Было уже совсем темно, и даже в порту внизу почти не осталось света — только дрожали красные и зеленые корабельные огни. Цикады то вдруг разом замолкали, то опять начинали свою песню. Нагретая земля в саду пахла кукурузой и сухостью. Гретель прижалась к его плечу, потом долго щелкала зажигалкой, наконец, закурила и отодвинулась, остался один огонек.

Ганс пытался найти границу между морем и небом, ну хотя бы между небом и склоном горы, но так и не нашел — разве что по звездам, которые вдруг исчезали в нижней части горизонта.

— Подожди-ка! — вдруг сказала Гретель растерянно из темноты. — Я сразу не поняла одну вещь. Ведь если она назвала нас так просто, из-за сказки, значит, на самом деле нас зовут не так?

— Ну… скажем, не обязательно так, — уточнил Ганс. — Но, скорее всего, да. По-другому как-то.

— А почему мы не помним этого? Что случилось, в конце концов?

— Пойдем в комнату, будем думать дальше, — предложил Ганс, поднимаясь. Протянул руку в темноте, наткнулся на плечо Гретель, она судорожно вцепилась в его ладонь, и они вдвоем вернулись в комнату. Зажгли свет, нашарив выключатель на стене, потом маленький свет у кровати, потом погасили большой и легли, не раздеваясь, — она уткнулась носом ему в плечо. Они часто валялись так после занятий любовью и болтали ни о чем, “мурчались”, как выражалась Гретель. Сегодня она прижималась к нему тревожно, как будто искала защиты.