Остров голубых снов - [23]
— Ты тоже хочешь меня оставить? Почему?
Думитре хотелось плакать, кричать, закрыть ладонями лицо. Ее обжигало недоумение, постепенно перешедшее в досаду и горе. Но свет не умеет плакать, не умеет кричать, у него нет рук. И тогда на Думитру легла тень. Совсем крошечное пятнышко горечи размером с листик или ягоду выскользнуло из нее и разлилось по поверхности острова, затаившись у только что выросших деревьев. Казалось, ничего не произошло, однако эти деревья больше не могли исчезнуть из подвижного теста острова, словно невидимая сила пригвоздила их к месту. Так они и остались торчать, смущенные и удивленные, постепенно утрачивая свое сияние, цепенея и застывая посреди этого красочного переменчивого мира.
На месте, куда упала тень, больше ничего не росло. Инея быстро подплыла к Думитре, почти слилась с ней, и она поняла, что произошло что-то непоправимое.
— Ты заразила остров, Думитра, — раздался откуда-то из глубины ее самой голос Инеи. — Это место не будет плодоносить, пока ты сама не избавишься от тени. А ведь этот остров — место отдохновения для тебя, Думитра, и для других. Он не должен ведать о грусти и слезах, ведь он — единственный путь к звездам, разве тебе это еще не понятно? Неужели ты не хочешь увидеть звезды?
Думитра виновато пылала.
— Я думали, ты вернешься со мной на землю, и мы никогда не будем расставаться. Теперь я вижу, что не готова, ведь из-за меня может серьезно заболеть остров. Да-да, я уйду. Сейчас, немедленно.
Она с ненасытной жадностью окинула взглядом сказочный остров. В последний раз. Гигантское живое яйцо пульсировало, множеством красок заливая все вокруг. На долгие световые годы простиралось его благотворное влияние. Великая связь между человеком и природой стала на этом острове решающей для совместного существования.
Мысль о том, что она никогда больше не попадет сюда, показалась Думитре невыносимой, и, чтобы избежать нестерпимой печали, приближение которой уже ощущалось, и не обрекать на страдания Остров, чудесный остров ее воображения, Думитра, не раздумывая, молнией устремилась к земле, этой терпеливой, способной все вынести колыбели.
