Остров Фереор - [25]

— Но не боитесь ли вы также, господа, что такой чрезмерный наплыв золота в конце концов понизит цену самого золота, как металла?

Все три магната посмотрели на меня с жалостью:

— Это очевидно, старина! — сказал Ривье, — Поэтому-то я и хочу начать действовать быстро. Господин Хото немного сдержаннее. Задача в том, чтобы дать Франции возможность использовать свое первенство, погасить долги, поднять свое финансовое положение, пока золото еще что-нибудь стоит, поставить нашу родину на ее место — во главе наций. Не важно, если потом ценность золота аннулируется во всей Европе, во всем мире, и возникнет необходимость в другом основном металле, например, в платине. Так как неудобство это будет одинаковым для всех стран, то Франция, испытывая его наравне с другими, все же сохранит свое первенствующее положение.

— Во всяком случае, — подхватил господин Жермен-Люка, — будете ли вы действовать медленно или быстро, постепенно или сразу, вы возбудите внимание Лиги наций. Вам все равно придется выявить происхождение этой массы золота, которую вы бросите на рынок.

— Нет, — возразил Ривье. — До передачи острова, которая не замедлит состояться, потому, что мы постараемся ускорить ее всеми возможными мерами, груз «Эребуса II» не будет пущен в обращение. Мы сделаем вид, что утилизируем запасные фонды государственного банка.

— Скажут, что вы действуете непозволительно поспешно и легкомысленно. Подумайте только, что, когда правда станет известна (ведь она когда-нибудь обнаружится), Лига наций отменит свое первоначальное решение, отнимет остров у Франции, чтобы его интернационализировать, и потребует от нас вознаграждения за то, что мы его использовали.

— Она все же не отнимет у нас золота, которое будет пущено в оборот до того времени. И это лишняя причина, чтобы заставить нас торопиться. Ваша политика недостаточно смела, господин премьер, и вы слишком далеко загадываете вперед… Неужели же за время войны и в последующие годы мы недостаточно изучили относительность человеческих поступков, не поняли, что невозможно узнать заранее, что будет разумно, что неразумно? А потому постараемся поступать так, как нам кажется лучше и как подсказывает нам совесть. Будущее покажет. Сначала надо действовать. Действовать — это все.

Пилот не обманул нас. Без пяти минут одиннадцать вдали показались огни Шербурга, а ровно в одиннадцать, как он нам и обещал, мы выходили из кабины на ярко освещенный аэродром.

У роскошного шестиместного автомобиля ожидал нас морской офицер, тот самый, который утром встречал «Эребус II». Он явился, чтобы приветствовать премьера и облегчить нам запрещенный в ночную пору вход в военный порт.

Действительно, «Эребус II» хорошо охранялся: от ворот арсенала и до набережной бухты, где он стоял на якоре, нас не менее трех раз останавливали часовые. У герметически закрытых люков, ярко освещенных электрическим светом прожекторов, стояла морская стража о ружьями на плечо.

Второй лейтенант и пять офицеров, остававшихся на судне, приняли нас в рубке; потом капитан Барко, вступивший опять во владение своим судном, хотел сначала предложить нам в кают-компании по бокалу портвейна в честь дорогих гостей. Но парижанам не хотелось ни задерживаться, ни выслушивать рапорта второго лейтенанта о выполнении данных капитаном инструкций: «все матросы в одиночках в тюрьме, помещение команды, так же, как и все люки, опечатано, журналисты спроважены и т. д.».

— Капитан, — сказал господин Жермен-Люка, вставая, — вы нас простите, но если мы хотим сегодня же ночью вернуться в Париж…

— Совершенно верно, господа… Сюда, прошу вас…

И в сопровождении обоих начальников, которые освещали путь электрическими фонариками, мы двинулись по внутренним коридорам судна к большой водонепроницаемой перегородке.

— Вот трюм № 1,—произнес капитан Барш. — Его только что открыли для вас, господа. Осторожнее, здесь железная лестница.

Электрические фонари осветили на глубине двух метров под нами смутную массу желтых камешков с красными пятнами — самородки с острова Фереор.

Без единого звука все три магната политики и финансов спустились один за другим на это ложе золотых камешков. Но когда под ногами их эти камешки заскрипели, обнаружилось их волнение. Ривье выпрямился и, глубоко дыша, отбросил каблуком несколько камней, чтобы проверить толщину слоя. Управляющий Французским банком осматривал трюм с каким-то беспричинным смехом, который странно звучал в гулком пространстве и ежеминутно грозил перейти в нервный припадок. Премьер крепко выругался на лангедокском наречии. После чего, овладев собой, эти трое, обладавшие такой большой силой интеллекта, эти три высшие представители человечества, эти носители цивилизации с непринуждённой улыбкой нагнулись к богу-золоту и дрожащими пальцами подняли каждый по одному камешку… так же, как и мы некогда, — на память.

Капитан Барко, выполнив свою миссию в Париже, остался на судне, чтобы лично охранять его до того момента, когда выгрузка станет возможна. Я же, прежде чем сесть в адмиральский автомобиль с господами Жермен-Люка, Хото и Ривье, воспользовался своим путешествием на «Эребус II», чтобы забежать в свою каюту и взять чемодан.