Остров дьявола - [26]

Машина плавно мчалась по влажному шоссе, в салон врывались освежающие струи воздуха. Дышалось легко и приятно. Слугарев пытался разглядеть окрестный пейзаж, но мешала ночь. "Предполагаете или располагаете достоверной информацией?" - мысленно спросил Слугарев, но смолчал. Он еще не освободился от того специфического состояния, которое испытывает воздушный пассажир дальнего следования, - свинцовая тяжесть в голове, давящий монотонный шум в ушах, ватная расслабленность тела. В то же время он ощущал прилив нового, еще неведомого, тот восторг ожидания, когда попадаешь в совершенно новый мир, в данном случае - в западное полушарие.

- У нас на Кубе гостит прогрессивный ближневосточный журналист. Ой прибыл с женой, тоже журналисткой. Она колумбийка, он по происхождению француз. Так вот он интересуется Диксом, - продолжал Энрико.

- Вот как? - вдруг оживился Слугарев. - Зачем же ему понадобился Отто Дикс?

- Видите ли, этот журналист написал несколько антивоенных репортажей и книг. Он побывал во многих горячих точках: в Корее, Вьетнаме, на Ближнем Востоке. А во время войны в Европе был партизаном то ли в Польше, то ли в России. Он говорит, что знает Дикса и хочет пробраться к нему на Остров. Но не знает, где расположен этот Остров.

- Странно: "знает", "не знает". Все это очень загадочно и любопытно, - раздумчиво произнес Слугарев. - Зачем ему Дикс?

- Он хочет разоблачить в прессе прошлое этого фашиста и его настоящее, работу на Пентагон.

- И что ж, вы сообщили ему место расположения Острова? В тоне Слугарева звучали нотки недоверия к журналисту.

- В общих чертах.

- Мм-да, все это очень интересно, - после долгой паузы, произнес Слугарев. - Говорите, партизанил в Польше? А как фамилия журналиста?

- Дюпон, - не очень уверенно ответил Энрико.

- Однофамилец американского миллиардера?

- Похоже. Почти.

- Что похоже?

- Фамилия. Вроде Дюпон. У нас на курорте Варадера есть бывшая вилла американского Дюпона. Потому я и запомнил, по аналогии. Но это не точно.

- Постой, постой, - быстро проговорил Слугарев, что-то соображая. - А может Дюкан? Эдмон Дюкан?..

- Точно! - воскликнул Энрико. - Эдмон Дюкан. Слугарев от неожиданности всем корпусом откинулся на спинку сидения, запрокинул голову, закрыл глаза.

- Эдмон, - произнес вполголоса с душевным волнением и теплотой. - Значит, жив. Милый, неугомонный Эдмон. Все-таки набрел на след Хасселя-Дикса.

Удивленный таким неожиданным поведением Слугарева, Энрико сбавил скорость:

- Вы его знаете?

Не меняя позы и не открывая глаз, Слугарев кивнул. Затем минуту погодя спросил:

- Он где остановился?

- В "Абана Либре". Эта наша центральная гостиница, самое высокое здание в Гаване. Но сейчас его нет в столице: вместе с сеньорой он улетел на остров Хувентуд на два дня. Завтра должен вернуться.

Помолчали. Впереди заискрились огни Гаваны. Энрико искоса посматривал на Слугарева. Тактичность не позволяла ему быть навязчивым, и он деликатно сдерживал свое любопытство и не задавал вопросов, касающихся Эдмона Дюкана. Слугарев разгадал его мысли и спросил:

- Сеньора Элеонора с ним? Так имя мадам Дюкан?

- Сеньора Алисия, - поправил Энрико и для пущей убедительности добавил: - Его супругу зовут Алисией, я это хорошо помню, так по документам. Она колумбийка. Есть сомнения? - стремительно спросил Энрико, не поворачивая головы.

- Есть, Энрико, - Слугарев вздохнул. - Супругу Эдмона звали Элеонорой.

- Вы ее знаете?

- По рассказам Эдмона. С ней я не встречался. А с Эдмоном… - Слугарев снова вздохнул. - С Эдмоном Дюканом мы прошли сквозь огонь партизанской войны с фашистами. Это было в Польше, Энрико, в годы гитлеровского нашествия. Элеонора была американкой, а не колумбийкой.

Когда подъезжали к гостинице, Энрико спросил:

- Вы с ним будете встречаться? С Дюканом?

- Непременно, - твердо, как уже решенное, ответил Слугарев. Только имейте в виду и товарищей предупредите: я для Дюкана представитель торговой фирмы.

Десятиэтажное здание гостиницы "Националь", увенчанное двумя башнями-колокольнями, стоит на высоком берегу Мексиканского залива. Внизу между гостиницей и скалистым берегом стремительно пролегла многокилометровым асфальтовым полотном Малеком - так называют здесь набережную. В просторном полуосвещенном вестибюле с висящей под высоким потолком люстрой стояла прохладная тишина. Энрико быстро произвел с портье необходимые формальности, взял ключ от комнаты, и приветливо-улыбчивый мулат-лифтер доставил их на шестой этаж. В просторном одинарном номере с ванной и туалетом стояли широкая кровать, застланная легким фиолетовым покрывалом, письменный и журнальный столы, тумбочка с телефоном и ночным светильником. Словом, это был скромный гостиничный номер без излишнего комфорта. Энрико оставил номер своего телефона, а также телефона своего начальника, с которым Слугарев также встречался в Москве, пожелал доброй ночи и ушел.

Проводив Энрико, Иван Николаевич запер дверь на ключ, разделся, принял душ и лег в постель. Но сон, который нестерпимо одолевал его в последние часы полета, неожиданно исчез, улетучился.

Теперь мысли Слугарева занимал Эдмон Дюкан. В памяти живо всплыли картины далеких партизанских лет. О них хорошо написал Эдмон в "Польском дневнике". Эту книгу с автографами некоторых польских друзей-партизан Иван Николаевич хранит как дорогую реликвию. Ее вручил ему Игнаций Табарович в Варшаве осенью 1950 года в дни Всемирного конгресса в защиту мира. С тех пор минуло пятнадцать лет. Самым странным и, пожалуй, загадочным было то, что и Дюкана интересует один и тот же человек - Отто Дикс. Эдмон собирается пробраться на Остров. Этого нельзя допустить: ведь там Макс Веземан, Эдмон может узнать - и определенно узнает - в нем своего партизанского друга Вальтера Дельмана. Неважно, что Макс и Эдмон расстались еще в сорок четвертом, он его непременно узнает, и тогда может случиться непоправимое. По приказу Центра Макс должен выехать в Мексику и через связного передать информацию об "А-777". От Веземана давно нет никаких вестей, и Слугарев намерен через кубинских коллег прояснить общую обстановку на Острове: он знал, что кубинская разведка имеет там своего человека.