Остров амазонок - [6]

Устроившись в своем обычном номере в «Гранд-отеле», она черкнула приглашение, адресованное родителям Сильваны, и собственноручно передала его в ветхий палаццо Кариотто, который находился сразу же за садами Боргезе.

Граф Кариотто отправился на встречу с недавно овдовевшей миссис Грэхем один. Для такого случая она надела темное платье от Мэйнбочера и пустила на грудь одну длинную нитку шестнадцатимиллиметрового жемчуга – ей почему-то нравилось сознавать тот факт, что людям никогда в голову не приходило вообразить, что это могут быть настоящие жемчужины, – и, наконец, надела обручальное кольцо с бриллиантом, крупнее которого графу в жизни видеть не приходилось. В продолжение их разговора, выдержанного в официально-вежливой манере, о неумолимо приближающемся событии миссис Грэхем заметила, как граф скашивал взгляд на ее руку с кольцом. Постепенно они пришли к соглашению о том, что их адвокаты должны встретиться между собой и обсудить вопросы относительно предложенного щедрого приданого, даваемого за Сильваной. Удовлетворенный граф вернулся домой и сказал жене, что все могло быть значительно хуже, так что им еще повезло.

Прием, посвященный помолвке, состоялся на закате залитого солнцем сентябрьского дня во внутреннем дворике палаццо Кариотто, причем освещение было устроено таким образом, что следы обветшалости дворянского гнезда были практически незаметны постороннему глазу. Белые атласные ленты свешивались с гладких стволов темно-зеленых тисовых деревьев, мраморные статуи были увешаны гирляндами цветов, слуги были одеты в ливреи с жилетками в темно-зеленую и желтую полосы – фамильные цвета Кариотто. Все изысканное угощение поступило из поместья Кариотто в Тоскане.

Свадьба последовала за помолвкой настолько быстро, как только позволяли элементарные приличия. Графине пришлось объяснять своим подругам, что у жениха-де какие-то не терпящие отлагательства деловые обязательства и ему необходимо поскорее покончить со всеми формальностями. Подруги понимающе кивали. Едва отгремела пышная – в традициях Рима – свадебная церемония, как Сильвана и Артур улетели в Индию, где договорились провести медовый месяц. Через полчаса после остановки в Карачи у Сильваны случился выкидыш. Первый из многих, которые ее еще ожидали. Это происшествие весьма огорчило весь персонал первого класса, начиная с официантов и заканчивая санитарной службой. Быстренько включили громкую музыку, чтобы заглушить крики Сильваны, а в делийском аэропорту ее уже ожидала карета «Скорой помощи». В индийской столице Сильвану поместили в госпиталь Короля Георга, где она провела три утомительные недели, после чего была со всеми предосторожностями отправлена в Питтсбург.

Артур во время ее болезни был на высоте, и Сильвана еще больше влюбилась в него. Сильвана никак не могла освоиться в фамильном доме Артура в Сьюикли. Она так и не смогла почувствовать себя полностью счастливой без веселой суеты Рима, без безмятежности тосканских окрестностей, где она выросла. Сильвана старалась как можно чаще прилетать в Италию. Поначалу она на минуту боялась отойти от своего Артура, всегда ощущала потребность в поддержке и безопасности, которые она получала в объятиях его рук. Но потом она решила, что эти сильные и мускулистые руки могут не только обнимать, но и сдавливать, ограничивая свободу. Вскоре она поняла, что может делать все, что ей заблагорассудится… если только это не идет вразрез с желаниями супруга.

Оправляясь после первого выкидыша и лежа в своей огромной, с четырьмя шишечками, супружеской постели, Сильвана целыми днями расписывала на бумаге свои планы переделки мрачного тридцатикомнатного особняка с узкими, будто грани алмазов, окнами, обставленного тяжелой резной мебелью. Но когда однажды она случайно проговорилась мужу о своих занятиях, он перестал одеваться, сурово взглянул на нее и сказал:

– Этот дом один из лучших во всей Пенсильвании. Ты можешь, конечно, переставить что-то из мебели, но я не позволю никаких переделок.

Сильвана попыталась возражать, даже, забывшись на минуту, позволила себе заявить, что вся эта роскошная мебель всего лишь искусная подделка, а не антиквариат шестнадцатого века. Артур выслушал жену с ледяным спокойствием, не перебивая, только сверлил ее своими голубыми холодными глазами.

Целую неделю после этого Артур с ней не разговаривал. Они, конечно, помирились, но жизнь пошла уже не такая, как до этого.

Сильвана не могла смириться с тем, что ее романтические мечты несбыточны. Мало-помалу, незаметно для себя, она стала все глубже и глубже погружаться в депрессию – странное состояние духа, которое само по себе спровоцировало вскоре смертельную скуку и усталость от жизни.

Нормальная беременность у Сильваны наступила лишь после четырех лет замужества, причем она практически все это время была в положении, переживала выкидыши и тяжело оправлялась от них. Артур давно уже охладел к супружеским обязанностям, и его интерес к ней как к женщине рассеялся очень быстро. Совсем как тот утренний туман, который каждое утро поднимался над рекой, протекавшей под окнами их спальни. Первые двенадцать ночей после рождения их дочери Сильвана проводила в одиночестве, так как, по мнению Артура, ей следовало хорошенько отдохнуть. На тринадцатую ночь Сильване пришло в голову, что Артур, возможно, дарит предназначенные ей ласки другой женщине. Она попыталась было заговорить с ним на эту тему, но вместо этого ее ждало открытие: когда Артур не имел желания разговаривать о чем-либо, разговора не получалось. Его работа в «Нэксус майнинг интернэшнл» – компании, основанной его прадедом, – была оправданием для всех отлучек из дома.