Остроумие мира - [48]

— Женщина, — будто бы говаривал он, — все равно что отбивная котлета: чем больше ее бить, тем она становится мягче!

* * *

Фридрих был убежденный атеист. Однажды в беседе с Арно-Бакюляром он начал высказывать свои взгляды на религию, а тот стал горячо с ним спорить. Видя в своем собеседнике человека верующего, король сказал ему:

— Как, вы тоже придерживаетесь всех этих отсталых взглядов?!

— Точно так, государь, — отвечал Арно, — мне утешительно думать, что есть существо, стоящее выше королей.

* * *

Однажды Фридрих работал у себя в кабинете, а в это время внук его, которому вход в кабинет никогда не возбранялся, играл тут же в комнате, бросая волан. И вот волан вдруг упал королю на стол. Фридрих бросил его мальчику, и тот, продолжая играть, снова пустил игрушку на стол; он и на этот раз получил ее обратно; но когда волан в третий раз упал уже прямо на бумаги, разложенные перед Фридрихом, он схватил волан и спрятал его в карман. Мальчик начал упрашивать отдать ему игрушку, но тот ему сначала сказал, что не отдаст, а потом вовсе ничего не отвечал. Тогда мальчик перешел от просьб к требованиям. Он подошел к столу вплотную, упер руки в боки и сказал громко и решительно:

— Я спрашиваю ваше величесгво, отдадите вы мне мой волан, да или нет?

Король расхохотался и, отдавая мальчугану его игрушку, сказал:

— Ты храбрый малый, они у тебя не отнимут назад Силезии!

* * *

Однажды Фридриху представили для подписи приговор, которым присуждался к смертной казни некто, обвиненный в преступной связи с собственной дочерью. Фридрих написал на приговоре:

«Надо прежде всего доказать и установить, что она ему действительно дочь».

А так как этого не удалось установить с достоверностью, то король просто приговорил его к непродолжительному заключению.

* * *

При Фридрихе был отдан приказ, чтобы офицеры королевской гвардии всюду в публичных местах появлялись не иначе как в форменной одежде. Один из гвардейских офицеров вздумал прогуливаться в дворцовом саду в штатском костюме и как раз наткнулся на короля. Тот при встрече сделал вид, что не узнает его, и спросил его, кто он такой.

Я офицер, но я здесь инкогнито! — развязно ответил находчивый воин.

Фридриху это понравилось, и он отпустил нарушителя дисциплины с миром, посоветовав, однако, «не попадаться на глаза королю».

* * *

Один из пажей Фридриха, видя забытую королем на столе драгоценную табакерку, открыл ее, понюхал табаку и начал рассматривать табакерку. Король, видя эту проделку и тихонько подойдя к пажу, спросил его:

— Тебе понравилась моя табакерка?

Бедный паж стоял перед королем, не говоря ни слова от страха.

— Ну, милый мой, — сказал ему король, — для нас двух эта табакерка будет мала; гак уж ты лучше пользуйся ею один, возьми ее себе!

* * *

Фридрих допускал и терпел со стороны своих приближенных иногда величайшие проявления бесцеремонности на словах. Так, перед боем под Розбахом он говорил своему генералу:

— Если я проиграю эту битву, то брошу все, уеду в Венецию и буду там жить, сделаюсь лекарем!

— Значит, все-таки останетесь человекоубийцей! — заметил генерал.

* * *

Один из любимых капралов Фридриха, очень храбрый и лихой солдафон, но большой щеголь, вздумал носить цепочку, чтоб показать, что у него завелись часы, хотя часов у него не было; а чтобы цепочка не выпадала из кармана, он на конце ее вместо часов привесил тяжелую мушкетную пулю. Увидев на нем эту цепочку, Фридрих заметил:

— Ого, капрал, да ты, видно, скопил деньжонок: у тебя часы завелись. Ну-ка, взгляни, который час на твоих. На моих шесть.

Капрал догадался, что король желает над ним подтрунить. Нимало, однако, не смущаясь, он вынул свою пулю и сказал:

— Ваше величество, мои часы не показывают ни пять, ни шесть а они только напоминают мне каждую минуту, что я должен лечь костьми за ваше величество!

— Хорошо сказано, мой друг, — ответил король. — Возьми же себе эти часы, чтобы тебе знать и тот час, когда придется положить за меня жизнь!

И он отдал ему свои усыпанные бриллиантами часы.

* * *

Однажды две придворные дамы заспорили о первенстве мест на каком-то торжестве и не только сами не могли прийти ни к какому соглашению, но и другие, невзирая на все усилия, не могли водворить между ними мир и согласие. Пришлось доложить об этой схватке королю Фридриху.

— Скажите же им, — разъяснил король, — что первое место принадлежит той, у которой муж занимает высшую должность!

— Они это знают, ваше величество, но их мужья занимают одинаковые должности!

— Ну, так первенство принадлежит той, чей муж раньше назначен на должность.

Но и в этом строптивые дамы оказались с равными шансами.

— Ну так скажите им, что пусть первое место займет та, которая глупее, — воскликнул раздраженный король.

* * *

Однажды в Потсдаме, на площади перед дворцом, собралась огромная толпа, которая сильно шумела. Фридрих приказал своему адъютанту сходить и узнать, что это за шум. Вернувшийся офицер сообщил королю, что кто-то написал жестокий памфлет на короля и привесил его очень высоко на стене дворца, так что трудно до него достать, и огромная толпа теснится около стены, стараясь прочесть пасквиль. Сообщив об этом, адъютант поспешил прибавить, что дворцовая гвардия уже уведомлена и немедленно рассеет толпу.