Остроумие мира - [142]

— Вам это лучше знать, — ответил Тимирязев.

— Но я никогда не был в Германии, — удивился Дарвин.

— Зато вы автор борьбы за существование в природе. Видимо, в Германии развелось слишком много ученых. И всем им не хватает места, — ответил Тимирязев. — Это прекрасная иллюстрация к вашей теории.

* * *

Однажды молодому студенту, страстно желавшему научиться красноречию, кто-то посоветовал послушать лекции Тимирязева и профессора Н.

— Как вы можете называть эти имена вместе? — возмутился студент. — Великий Тимирязев, а рядом — косноязычный и бездарный профессор Н.?

— Вот то-то и есть, — ответили ему. — У Тимирязева вы научитесь, как надо говорить, а у профессора Н. — как говорить не надо.

* * *

В 1892 году Д. И. Менделеев стал ученым хранителем Палаты образцовых мер и весов. Для повышения точности взвешивания в России требовалось немало денег. Ходатайство же о выделении денег застревало в министерстве финансов.

Как-то Менделеев узнал, что его Палату посетит великий князь Михаил, и приказал и без того тесные лаборатории загромоздить всяким хламом. Из подвалов вытаскивались негодные тяжелые станки и железные болванки.

— Под ноги! Под ноги! — командовал Менделеев. — Надо, чтоб спотыкались.

Встретив великого князя, Менделеев повел его по зданию, то и дело покрикивая:

— Не туда-с! Налево-с! Не извольте оступиться! Тесно у нас…

…И через некоторое время деньги были получены.

* * *

Как-то Менделееву принесли корректуру одной из его статей, подписанную его полным титулом. Менделеев посмотрел, засмеялся и сказал:

— Нельзя печатать: титул длиннее, чем у царя.

И действительно, Менделеев был членом нескольких десятков академий и научных обществ мира!

* * *

В свободное время Менделеев любил переплетать книги, делать чемоданы. Однажды, когда ученый покупал необходимые ему материалы, кто-то, увидя бородатого Менделеева, спросил продавцах: кто это такой?

— Как же, его все знают, — ответил продавец. — Известный чемоданных дел мастер Менделеев.

* * *

Когда Александр Иванович Куприн жил в Одессе, местный репортер захотел у него взять интервью и спросил, где бы он мог встретиться с писателем. Куприн внимательно посмотрел на репортера и ответил:

— Приходите, пожалуйста, завтра в Центральные бани не позже половины седьмого. Там встретимся и обо всем поговорим.

На другой день вечером, сидя нагишом в бане перед голым репортером, Куприн изложил ему свои литературные взгляды и творческие планы на будущее. Интервьюер остался доволен встречей и ответами писателя.

— И как тебе пришла в голову такая странная идея — давать интервью в бане? — спросил у Куприна один из его приятелей.

— Почему же странная? — засмеялся Куприн. — Все дело в том, что у репортера были такие грязные уши и ногти, что нужно было воспользоваться редкой возможностью снять с него грязь.

* * *

Очень любопытствующая дама однажды попросила Александра Степановича Попова рассказать ей о том, как работает трансатлантический кабель.

Попов подробно и обстоятельно объяснил ей принципиальную схему работы этого средства межконтинентальной связи. Дама поблагодарила радиофизика за любезный рассказ и сказала:

— Должна вам сказать, дорогой, что мне приходилось разговаривать со многими замечательными учеными, но никто так просто, доступно и так интересно не говорил со мной, как вы. Ваш обстоятельный рассказ мне очень и очень понравился. Но у меня не совсем ясным остался один вопрос. Скажите, дорогой, почему же из Америки к нам в Европу телеграммы приходят сухими?

* * *

Однажды Константин Сергеевич Станиславский, играя в «Трех сестрах» роль полковника Вершинина, представился Василию Васильевичу Лужскому, игравшему Андрея Прозорова: «Прозоров».

Лужский от неожиданности поперхнулся и ответил сдавленным голосом:

— Как странно — я тоже.

* * *

Ольга Леонардовна Книппер-Чехова прожила более 90 лет и отличалась живым нравом. Лужский назвал ее так: «Беспокойная вдова покойного писателя».

* * *

Как известно, первым народным комиссаром просвещения после революции был Анатолий Васильевич Луначарский. Свою государственную деятельность он совмещал с творческой, сочиняя пьесы, открывал многие высокие собрания и конференции, писал предисловия… Всеядность наркома дала повод поэту Александру Архангельскому сказать по этому поводу:

О нем не повторю чужих острот, Пускай моя звучит свежо и ново: Родился предисловием вперед И произнес вступительное слово.

* * *

В двадцатые годы в Театре Революции шла пьеса наркома просвещения Луначарского «Бархат и лохмотья». В этой довольно слабой пьесе играла жена Луначарского Наталия Розенель. Посмотрев спектакль, Демьян Бедный написал:

Ценя в искусстве рублики,

Нарком наш видит цель:

Дарить лохмотья публике,

А бархат — Розенель.

Демьян, ты мнишь себя уже Почти советским Беранже. Ты, правда, «б», ты, правда, «ж». Но все же ты — не Беранже.

* * *

На одном из диспутов на политическую тему Луначарский привел высказывание Ленина. В этот момент какая-то экспансивная слушательница закричала из зала:

— Ленин никогда этого не говорил!

— Вам, мадам, он этого не говорил, а мне говорил, — спокойно парировал Луначарский.