Осторожно, Врата закрываются - [15]

Донтокчанин уселся рядом и завершил приветствие по всем правилам этикета: склонил голову и продемонстрировал открытые ладони.

– Прошу прощения, что заставил вас ждать. Требовалось урегулировать некоторые формальности. Вас покормили? Может, хотите воды или чего-нибудь ещё?

Этот коротышка едва доходил Расэку до груди, отчего создавалось впечатление, что рядом сидит подросток. Достаточно уродливый, если говорить откровенно. Испещрённая ямочками желтоватая кожа жёсткой маской покрывала череп, из заострённого подбородка торчали чёрные волоски, а непропорционально большие глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

– Что с Вратами? – Расэк задал единственный волнующий его вопрос.

И на этот раз ему соизволили ответить:

– Исчезли, мой мальчик, исчезли.

Комната качнулась перед глазами. Значит, всё случилось на самом деле. Услышанная фраза сумасшедшим мячиком запрыгала внутри черепной коробки: «Исчезли, исчезли, исчезли…»

– Сначала те, что вели на Биралт, – продолжил донтокчанин. – Потом на Елан, теперь вот одни из Врат на Землю. Следующими на очереди, судя по всему, Врата на Фрио и ваш родной Ирбуг. Перед исчезновением они меняют цвет. Сначала медленно, затем быстрее-быстрее, а потом бац! – он изобразил в воздухе взрыв.

Расэк изумленно смотрел на донтокчанина. Закрылись не все Врата?! Мячик в голове забился еще сильнее: «Не все, не все, не все… »

Он подскочил с дивана:

– Так закрылись не все Врата? Значит, я могу ве́рнуться на Ирбуг?

Донтокчанин выкатил нижнюю губу, подумал секунду и закатил её обратно.

– Ве́рнуться. Как интересно вы произносите это слово.

Расэк раздражённо отмахнулся. Он знал, что порой путает ударения, говоря на общем. И обычно злился, когда его поправляли, но сейчас его не заботили проблемы с произношением.

– Так что с Вратами?

Донтокчанин сочувственно улыбнулся.

– Действительно, вы же могли подумать, что Донток полностью отрезало от сети… Нет, мой мальчик, закрылись трое Врат, – он помолчал секунду и добавил: – Пока. Что же касается второго вопроса… для начала давайте разберёмся, что произошло, а потом обсудим ваше возвращение на Ирбуг.

Расэк взирал на донтокчанина сверху вниз, готовый хохотать от счастья. Перевернувшийся было мир снова становился более-менее стабильным. Он шумно выдохнул. Закрылись не все Врата. Он вернётся домой, осталось разобраться, в какую историю его втянул искусственный разум.

– Ну садитесь уже, садитесь, – донтокчанин призывно похлопал по дивану. – Нам нужно кое-что обсудить.

Расэк сел, мысленно отмечая иронию, с которой жизнь перетасовала его карты. Пять лет он занимался расследованием убийств. Это он говорил подозреваемым «нам нужно кое-что обсудить», это он задавал вопросы и пытался поймать свидетелей на лжи. С недавних пор у должности «детектив» появилась приписка «бывший». И мало того что карьере пришёл конец, так теперь ему самому предстоит отстаивать невиновность.

– Меня зовут Лу Шгр Ул, – донтокчанин сжал пальцы в кулаки, соединил костяшки и слегка склонил голову. – Я о вас наслышан. Особенно о расследовании, которое вы так мастерски провели на Госке.

«И из-за которого потерял работу», – удрученно подумал Расэк. Две недели назад он сам вызвался расследовать убийство ирбужского дипломата. Рассчитывал закрыть дело и получить долгожданную квоту на операцию для мамы. Однако планам не суждено было сбыться.

Расэк нашёл убийцу, но начальство не устроил результат. Его пытались заткнуть повышением, обещали вылечить маму и освободить Алису. Вот только на другой чаше весов оказалась судьба целой миванской расы. Расэк не мог молчать, за что и поплатился.

Его уволили, лишили возможности заниматься любимым делом, за последнее расследование так и не заплатили, сославшись на нарушение приказа. Но самое страшное – вычеркнули маму из списков на экспериментальное лечение. Расэк оказался в безвыходной ситуации: мама умирала, а он никак не мог это исправить.

Решение подсказала Алиса, простое и, казалось бы, очевидное – просить помощи у искусственного разума. Сотни лет Торнор заботился о предках ирбужцев, а потому знал их физиологию, изучил болезни и изобрёл всевозможные лекарства. Операция по пересадке гипофиза была для него простейшей задачей, и Расэк наступил на горло собственным убеждениям, заключив сделку с главным врагом родной планеты.

– Я знаю, что соотечественники обошлись с вами несправедливо, – донтокчанин будто прочитал его мысли. – Но время всё расставит на места. Поверьте, мой мальчик, каждый из нас получит по заслугам.

Он приложил ладонь к правому плечу, накрывая три разноцветных ромба, вышитых на белом прямом платье. Расэк знал, что донтокчане огромное внимание придают внешнему виду. Опытный культуролог на его месте по одной только одежде рассказал бы всю подноготную этого Лу Шру… как его там? Расэк культурологом не был, а из школьных уроков помнил лишь, что тонкий оранжевый пояс, который собеседник обвязал вокруг упитанного пуза, означал принадлежность к знатному роду. Синяя кружевная полоска, вышитая на манжете левого рукава, говорила то ли о профессии, то ли о политическом статусе. Хотя, если учитывать, что такая же полоска имелась у тех трёх донтокчан, что заходили к Расэку раньше, скорее всего, она означала работу в органах правопорядка.