Пока Рик с Моникой обсуждали приготовления к празднику, Лесия украдкой поглядывала на Кина, и сердце ее сладко сжималось, когда он улыбался ей в ответ.
Вечером Лесия надела шелковое платье персикового цвета, отчего ее кожа засветилась розовым румянцем, а зеленые глаза заблестели, как драгоценные камни. Но, возможно, дело было вовсе не в платье и не в косметике. Это счастье сделало ее ослепительно красивой, счастье и выражение глаз Кина, когда он увидел ее.
Праздник удался на славу. Родителям Рика Кин понравился безусловно, а кузины, кузены и друзья семьи падали, как кегли, перед его обаянием. Потанцевав под звуки старинных мелодий с мамой и бабушкой, он пригласил Лесию и принялся разучивать с ней па бальных танцев с такими названиями, как «Максина», «Валетта», «Военный тустеп» и «Веселый Гордон». Кин был превосходном танцором, и Лесия порхала, как бабочка, в его объятиях, изумленная и радостная.
После окончания грандиозного пиршества она уселась поболтать с матушкой Рика.
– Даже мужчины согласны, что он славный малый, – сказала ей бабушка Блайт, следя своими острыми голубыми глазами, как Кин смеется чему-то в группе молодых людей. Она перевела взгляд на Лесию: – А ты небось беспокоилась?
– Но не из-за вас, – сказала Лесия. – У меня ужасное подозрение, что Кин не очень нравится маме.
– Да, она немного тревожилась. – Старая дама посмотрела на свою невестку, которая великолепно выглядела в ало-черном элегантном платье. – Но думаю, ты ошибаешься. Она просто хочет быть, уверена, что ты не ошиблась в очередной раз. А сейчас ты видишься с парнем, с которым была помолвлена?
– Нет. Он живет в Веллингтоне.
– И ты все еще чувствуешь себя виноватой перед ним?
– Да…
– Ну тогда, пожалуй – и обещаю, что это будет единственный раз, когда я злоупотреблю своим правом старшей по возрасту, – я опущу в твое ушко жемчужину житейской мудрости. Я убедилась, что в наших силах лишь распорядиться собственной жизнью. Мы можем помогать людям, можем причинять им боль, но в конце концов каждому самому придется отчитываться за то, как он распорядился тем, что ему дано Богом.
Бабушкины незатейливые слова должны были бы успокоить Лесию, и все же на протяжении этого чудесного уик-энда, наполненного весельем, слезами и искренними чувствами, Лесия не могла отделаться от неясных опасений.
После того как воскресным утром все дружно позавтракали – довольно поздно, – одна из троюродных сестер, знаменитая своей вредностью, взмахнула длинными ресницами и провозгласила, глядя на Кина:
– Все-таки знаете, это очень странно, что первый муж Моники и ваш отец были так похожи.
– Согласно общепризнанной вековой мудрости, у каждого человека есть двойник, – сказала Моника, уже уставшая, как и Лесия, от восклицаний и предположений родни по этому поводу.
Кузина удивленно посмотрела на нее, но решила развить свою мысль дальше:
– И все же – если вдуматься – какое поразительное совпадение. А у отца Лесии тоже был раздвоенный подбородок?
– Я схожу за его фотографией, – любезно предложила Моника. Кузина махнула ресницами в сторону Рика:
– Вы ведь не возражаете? – спросила она запоздало.
– Ни в коей мере, – ответил тот безмятежно.
Вернулась Моника с фотографией и торжественно положила ее перед кузиной.
– О, твое свадебное фото! – воскликнула та. Потом перевернула снимок и посмотрела на обратную сторону. – Мельбурн. А как ты тогда оказалась в Австралии, Моника?
– Я там училась, – ответила Моника, намазывая масло на гренок.
– Но странно, что ты не вернулась домой, чтобы сыграть свадьбу.
– У нас не было денег на билеты. Родители прилетели ко мне, и мы скромно и мило отпраздновали в Мельбурне.
Снова перевернув фотографию лицевой стороной вверх, чтобы изучить как можно тщательнее изображенного на ней человека, кузина переключила внимание на Кина.
– Боже, если бы не ранняя лысина, он как две капли воды похож на вас.
– Он был светловолосый, – сказала Моника, намазывая гренок медом. – И не такой высокий.
Рик встал со своего места и, нагнувшись, поцеловал жену.
– Кто поможет мне собирать абрикосы? Надо снять их с дерева, а не то все достанется попугаям.
Часа за два до отъезда в аэропорт Лесия решила поговорить с матерью. Налив себе чаю, она выглянула в окно веранды, где на теннисном корте Кин, Рик и два юных кузена резались в теннис. Картина, впрочем, была достаточно мирной, как и подобало для идиллического завершения чудесного уик-энда.
Переведя взгляд на мамино лицо, Лесия напрямик спросила:
– Тебе не нравится Кин?
– Очень нравится.
– Это все, что ты можешь сказать? – сухо спросила Лесия.
Моника рассмеялась.
– Ну хорошо, он великолепен, что тебе самой хорошо известно; ему свойственна та врожденная властность, которую и мужчины, и женщины находят притягательной. От него веет уверенностью и силой. Глядя на него, можно твердо сказать, что он не растеряется в любой ситуации.
– И это все? – снова спросила Лесия.
– Да, – ответила Моника невозмутимо. – А что? Ты ищешь повод для спора?
Лесия бросила на нее досадливый взгляд, но тут же рассмеялась.
– Конечно же, нет! Но ты увидишь, он настолько ни в чем не похож на Энтони, что… Нет, в самом деле. Небо и земля.
