Осторожно - Питер! - Свежераспечатанные тайны - [13]

И снова врубился Антонов. Вспомнил крышу дома своего, будто издевался…

На этот отдельно взятый случай можно было бы и наплевать. Подумаешь, какая-то задрыга-дискжокейша возомнила себя коренной! Ещё не известно, из какой деревни она сама вырвалась. Злобный выпад в павильончике Юрик оставил бы без внимания, но следующее предупреждение из уст массмедиа не заставило себя ждать.

У одной девицы с японо-курсов "Интуриста" брат Егор работал на телевидении, вёл компъютерную рубрику. Желая посмотреть на братика сестрички-джэпанистки, Юрик включил телевизор в нужное время.

В тот день, будто специально для него, программу изменили. На экране появились два солидных лектора общества "Знание", оба с ядовитым юморком, и стали перебрасываться малопонятными научными терминами. Как выяснилось позже, чисто для разминки. Буквально через пять минут тема резко поменялась – эти двое были городскими вышибалами!

– Наш город – что вытяжная труба: одних затягивает, других – выплёвывает.

Интересное явление, вам не кажется, коллега?

Дальше шёл текст, который трудно назвать простым глумлением. То был наглый беспредел, угрюмо-садистское унижение приезжих.

– Спасибо, что напомнили, а то я уже забыл, где нахожусь! – бесился Юрик.

Перед женитьбой на москвичке, перед тем как "покинуть Питер навсегда", Юрик ещё долго колебался. Массмедиа его уже предупредили – дважды! – но было мало. Юрик тупо ждал, когда дадут прощального пинка. Пинка дал коренной водитель Женя. А потом был вещий сон.

А между Жениным пинком и вещим сном Юрику в метро так помяли рёбра, что он пару дней руку не мог поднять. Вот как всё было.

Утром Юрик возил молодожёнов-итальянцев в Петергоф. Стандартная четырёхчасовка – гуляние промеж фонтанов плюс дворец. Туда-обратно ехали на чёрном "мерсе". Пока голубки на заднем сидении целовались, коренной водитель Женя, то и дело бросая руль, махал руками, повествуя, какие они с отцом крутые, какие клёвые у них четыре тачки, и этот "мерс" не самый главный.

Юрика такой расклад устраивал. Наболтавшись о красотах, он с удовольствием играл роль слушателя. Но на подъезде к Городу Женя вдруг обиделся, чего это Юрик всё время молчит?!

Пришлось для приличия рот открыть. Брякнул о Москве. Мол, переселяться буду.

– А чем тебе Питер не подходит?

– Да так…

– Нашёл хорошую работу?

– Пока даже не искал…

– Тогда что – любовь сумасшедшая, примерно, как у этих?

Женя махнул рукой назад, где притаились голубки. Те, намиловавшись, дрыхли.

– Да нет. Девушка, конечно, неплохая, но я ещё не решил…

– Ну, ты даёшь! Покупать кота в мешке! Кстати, сколько тебе сейчас сунули?

– Двадцатку…

– А в офисе сколько дадут?

– Сорок…

– Шестьдесят баксов за полдня! Совсем сдурел! Учти, от добра добра не ищут. Ты уверен, что в Москве так же устроишься?

– Не уверен…

– Ну, вот! Ты меня всегда слушай!

Выйдя из машины у Гостиного двора, Юрик поплёлся к метро. Хорошее настроение улетучилось. Его снова мучили сомнения. И так уезжать не хотелось, а тут Женька со своими доводами. Может, и вправду не дёргаться? Не успел он так подумать, как повалились странные события. Кто-то невидимый, разозлившись на Женю, решил вернуть мысли Юрика в старое, чемоданное русло…

Было ровно четырнадцать ноль-ноль, до часа пик оставалась уйма времени, платформы пустовали. Юрик впал в задумчивость и… перепутал направления. Стал там, где поезда на Петроградку.

Он уже начал входить в вагон, как вдруг со всех сторон нахлынула толпа. Его буквально внесли. Тут надо знать повадки Юрика. Он переждёт пять поездов, но посадку совершит спокойно, не толкаясь. Он хотел попятиться, но ему не дали.

Возмутившись, Юрик начал работать локтями и ненароком пнул одного иностранца в пузо. Тот в долгу не остался, со всей дури прижал его к металлическому поручню.

Иностранный джентльмен был без дамы, выпендриваться было не перед кем, и он… толкался! Видно, подрабатывал внештатным вышибалой…

Той самой ночью, после роковой поездки, Юрику приснился вещий сон. Будто стоит он на той же платформе, только один-одинёшенек. Вдруг его окружили прозрачные серые силуэты – видимо, бесы! – и стали толкать его к краю платформы. Он сильно сопротивлялся, даже молиться начал.

У бесов ничего не вышло. Юрик выпрямился, отдышался. Внезапно послышался шёпот:

"Из города надо уезжать!" Глянув назад, он увидел летающего младенца, завёрнутого в белое одеяльце. Младенец жужжал, как пчела, и то подлетал, то отлетал в сторону метра на два.

Когда он в очередной раз приблизился, Юрик заметил, что у младенца лицо не ребёнка, а… древней старушки в очках! Очки были тяжёлые, роговые, а вокруг сморщенного личика шевелились оборочки…

Проснувшись и брезгливо отряхнувшись от этого кошмара, Юрик вскочил, кинулся к комоду и стал выгребать оттуда белье, носки, галстуки. Потом метнулся к гардеробу, достал верхнюю одежду и рассовал по двум чемоданам. Мелочь засунул в рюкзачок.

Прощание с Городом было недолгим: несколько слов на кухне тёть-Марине, кивок Харитонычу и – гудбай, Питер! Дневной поезд "Юность" отправляться на Москву через час, так что надо было торопиться.

Юрик спешил в столицу с благородной целью – порадовать Изольду своим решением жениться…