Остин и Джостин: близнецы во времени - [2]

Шрифт
Интервал

- Ничего подобного. - Я отпустила локти.

- Просто прыгай сюда, как в бассейн.

Я заколебалась.

- Выглядит слишком глубоко для меня.

- Ты что, трусишка?

- Вовсе нет. Я думаю совсем о другом.

- О чём же?

- Каково оно – быть без солнца.

 - Ты говоришь, как мой брат!

- Мне кажется, с ним всё в порядке.

- Ты слышала, как он говорит?

- Я только что с ним разговаривала.

- Он не может остановиться! Начнёт, и говорит, и говорит! Навсегда, говорит он. - Джостин презрительно фыркнул. - Он всегда использует значительные слова, типа предназначение и вечность!

- В этих словах нет ничего плохого, если они сказаны к месту.

- Ну и что! Вечность! Черт возьми, какая скука!

- Я бы дала ему шанс попробовать.

- И это при том, что он спит до самого завтрака?

- Я вообще иногда просыпаюсь к обеду.

- День за днем, год за годом! Что за мучение! Снова и снова!

- Готова поспорить, мне бы это не надоело.

- Не, ты просто не готова расстаться с собственными призраками.

Эта фраза словно спустила курок пистолета.

- Раз уж речь зашла о призраках, - сказала я, - что же такого особенного в... - Я сделала паузу. - В Смерти?

- Ты всё же спросила об этом. - Лицо Джостина приняло жалостливое выражение. - Смерть? Хочешь, чтобы я о ней рассказал?

- Попробуй, - сказала я.

- А что тут пробовать, - сказал он, - Она просто есть. Самое главное, что надо знать о смерти - она всегда рядом. Никому её не избегнуть. Она забирает жизни миллиард миллиардов лет. Это и есть настоящая вечность! Верно?

- Скучный разговор. Вот и все! - ответила я.

- Всё зависит от того, под каким углом на это смотреть. Ты там на солнце. Я здесь в тени. Тепло сейчас или холодно?

- Не важно. Но почему ты сейчас обхватил себя за локти?

 - Кто, я? - Он отпустил локти.

 - Ну не я же. - Я отвернулась. - Я должна идти. Было очень познавательно. Хотя немного скучно, пожалуй.

Я оглянулась:

- Ты собираешься остаться здесь?

- Ещё ненадолго, - ответил он из темноты своей мраморной хижины. Я посмотрела на его лицо. В его глазах блестели слёзы.

- Хочешь, я провожу тебя домой? -  спросила я.

- Я уже дома, -  ответил он.

- Да, конечно,- сказала я, и двинулась прочь.

-Ты не собираешься попрощаться? – окликнул меня Джостин.

- О, да, разумеется, - сказала я. - До свидания.

 И побрела прочь в ярком солнечном свете.


Вскоре после этого, мой папа увёз нас всех в Лос-Анджелес, где он должен был работать в течение года, а затем, когда мне было уже тринадцать, мы снова вернулись в Аризону. Я была дома уже около десяти дней, когда увидела, как кто-то пробегает мимо нашего квартала по другой стороне улицы.

- Джостин! -  обрадовалась я.

Мальчик застыл на месте.

- Боже мой! – воскликнула я. - Ты всё еще жив!

Мальчик как молния метнулся через улицу. Он резко остановился, тяжело дыша, - щёки раскраснелись, руки сжаты в кулаки.

- Остин! - крикнул он.

- О, да, конечно, - выпалила я. - Вы так похожи!

- Остин! - снова сердито крикнул он.

- Не сердись, - сказала я. - Как он?

- Кто?

- Джостин, конечно!

- Умер!

- О, Боже мой, когда?

- Давно уже!

- Давно?

- Прошлой весной, я думаю. Да, точно, весной прошлого года.-  Остин переминался в своих теннисных туфлях. - Что еще ты хочешь знать?

- Как?

- Он умер - как он и говорил, так, как он и хотел.

- Тебе его не хватает?

- Почему? Мы никогда не были с ним близки. - Остин посмотрел в сторону находящегося от нас за версту кладбища Зелёный Луг. - Ты собираешься его навестить? - спросил он.

- Может быть.

Остин разглядывал горизонт.

- Передай ему, что он чёртов дурак.

- Я не смогу этого сделать.

Остин посмотрел на меня своими глазами цвета холодной воды.

- Нет, я думаю, ты не сможешь. - Он пожал плечами и двинулся прочь по тротуару. - Ну, мне пора.

 - Куда?

- Узнаю, когда окажусь там.

- Это всё, что ты можешь сказать о Джостине?

- Он умер.

- Да, я думаю, что этим всё сказано…

- Конечно. Пока.

- Пока.

Он побежал на месте, подпрыгивая в своих теннисных туфлях, а затем перемахнул оградку газона и поскакал прочь.

- Пока, Джостин.

Я позвала, и остановилась.

Я почувствовала, что мои глаза внезапно увлажнились.

- Да, именно это я и имела в виду...

- Джостин, - повторила я после долгой паузы. – Пока…




Еще от автора Рэй Брэдбери
451 градус по Фаренгейту

Пожарные, которые разжигают пожары, книги, которые запрещено читать, и люди, которые уже почти перестали быть людьми… Роман Рэя Брэдбери «451° по Фаренгейту» — это классика научной фантастики.


Вино из одуванчиков

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Марсианские хроники

Первое прославившее Брэдбери произведение, которое является, по сути, сборником рассказов, объединенных общей темой — историей освоения Марса людьми, судьбой прежних жителей планеты, а главное — судьбами простых людей, оказавшихся в непростых ситуациях.


Вельд

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кладбище для безумцев

Впервые на русском — второй роман в условной трилогии, к которой также относятся уже знакомые читателю книги «Смерть — дело одинокое» и «Давайте все убьем Констанцию». Снова действие происходит в Голливуде, снова ближайшей жанровой аналогией — хотя отнюдь не исчерпывающей — будет детектив-нуар. Начинается же все с того, что на хеллоуинской вечеринке, ровно в полночь, на примыкающем к легендарной студии легендарном кладбище главный герой (писатель-фантаст и сценарист, альтер эго самого Брэдбери) видит студийного магната, погибшего в такую же ночь Хеллоуина двадцать лет назад.


Ржавчина

Изобретен прибор, который наконец остановит все войны, секунда и все металлические предметы превратились в ржавчину. Но дикарь, который сидит в нас, не может без оружия…


Рекомендуем почитать
Верхом на звезде

Автобиографичные романы бывают разными. Порой – это воспоминания, воспроизведенные со скрупулезной точностью историка. Порой – мечтательные мемуары о душевных волнениях и перипетиях судьбы. А иногда – это настроение, которое ловишь в каждой строчке, отвлекаясь на форму, обтекая восприятием содержание. К третьей категории можно отнести «Верхом на звезде» Павла Антипова. На поверхности – рассказ о друзьях, чья молодость выпала на 2000-е годы. Они растут, шалят, ссорятся и мирятся, любят и чувствуют. Но это лишь оболочка смысла.


Двадцать веселых рассказов и один грустный

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сон в начале века

УДК 82-1/9 (31)ББК 84С11С 78Художник Леонид ЛюскинСтахов Дмитрий ЯковлевичСон в начале века : Роман, рассказы /Дмитрий Стахов. — «Олита», 2004. — 320 с.Рассказы и роман «История страданий бедолаги, или Семь путешествий Половинкина» (номинировался на премию «Русский бестселлер» в 2001 году), составляющие книгу «Сон в начале века», наполнены безудержным, безалаберным, сумасшедшим весельем. Весельем на фоне нарастающего абсурда, безумных сюжетных поворотов. Блестящий язык автора, обращение к фольклору — позволяют объемно изобразить сегодняшнюю жизнь...ISBN 5-98040-035-4© ЗАО «Олита»© Д.


K-Pop. Love Story. На виду у миллионов

Элис давно хотела поработать на концертной площадке, и сразу после окончания школы она решает осуществить свою мечту. Судьба это или случайность, но за кулисами она становится невольным свидетелем ссоры между лидером ее любимой K-pop группы и их менеджером, которые бурно обсуждают шумиху вокруг личной жизни артиста. Разъяренный менеджер замечает девушку, и у него сразу же возникает идея, как успокоить фанатов и журналистов: нужно лишь разыграть любовь между Элис и айдолом миллионов. Но примет ли она это провокационное предложение, способное изменить ее жизнь? Догадаются ли все вокруг, что история невероятной любви – это виртуозная игра?


Тополиный пух: Послевоенная повесть

Очень просты эти понятия — честность, порядочность, доброта. Но далеко не проста и не пряма дорога к ним. Сереже Тимофееву, герою повести Л. Николаева, придется преодолеть немало ошибок, заблуждений, срывов, прежде чем честность, и порядочность, и доброта станут чертами его характера. В повести воссоздаются точная, увиденная глазами московского мальчишки атмосфера, быт послевоенной столицы.


Годы бедствий

Действие повести происходит в период 2-й гражданской войны в Китае 1927-1936 гг. и нашествия японцев.


Эпилог. «Восточный экспресс» в вечность для Р.Б., Г.К.Ч. и Дж.Б.Ш.

Рэй Брэдбери поэтично представил свое путешествие в «Восточном экспрессе» вместе с пистелями, которые, видимо, очень сильно повлияли на его творчество и мироощущение. Это Шоу, Киплинг, Марк Твен, Чарльз Диккенс, Эдгар По, Мелвилл и т.д. Что бы он спросил, чтобы он сказал каждому из них...«... И я, отправившись в путь одинокий свой,Их книги распахну, и вот они со мной!».