Оставьте меня - [30]

– Вообще-то, это мило, – ответила Кортни. – Наша сентиментальная Мэрибет выложила свои чувства на обозрение широкой публики.

Мэрибет скомкала газету и швырнула в мусорку.

– Сегодня я никуда не пойду. Не хочу на него наткнуться.

Мэрибет пряталась в общаге до самого вечера, когда Кортни уломала ее пойти в кино.

– «Гарольд и Мод», ночной сеанс, там никого не будет.

Оказалось, что почти никого. За исключением одного-единственного Джейсона Бринкли с пакетом попкорна и пачкой жевательного мармелада. Это не было подстроено – Кортни Джейсона ни разу не видела, – но у Мэрибет возникло в животе странное чувство, подсказавшее, что это судьба, хотя язык у нее словно отсох, и весь фильм и всю дорогу до кампуса она молчала. Просто слушала, как они с Кортни рьяно обсуждают саундтрек.

Они задержались у ее комнаты. Посмотрев на них, Кортни пошла дальше.

– У меня к тебе вопрос на тему писательства, – сказал Джейсон Мэрибет.

– Давай, – осторожно ответила она.

– Я люблю давать заглавия своим сборникам. Это важная часть процесса. Тот, над которым я сейчас работаю, хотел назвать «Крутым пофигистом», но не понимаю, достаточно ли очевидно внутреннее противоречие или все же перебор. – Он хитро ухмыльнулся, и эта улыбка в последующие годы станет ей знакома лучше, чем собственная. Мэрибет сразу же поняла, для кого этот сборник, и если брызнувшая фонтаном статья была признанием в любви журналиста, то музыкальный сборник – это диджейский эквивалент.

– Это двусмысленно, в хорошем смысле, – ответила Мэрибет.

– Еще один вопрос, – продолжил он, все еще улыбаясь. – Если я Супермен, то ты Лоис Лейн?

Она зарделась от удовольствия. Редко твои фантазии воплощаются в реальность.

– Только если ты сейчас же замолчишь и поцелуешь меня, – ответила она.

– Видела, – ответила Мэрибет Саните и Тодду. – Тысячу лет назад.

Началась разминка. Санита вынесла поднос яиц с начинкой неаппетитного серого цвета.

– Это яйца «Стилерсов», – пояснила она. – Надо съесть как минимум два, не то наши проиграют.

Мэрибет, видимо, заметно испугалась – Тодд рассмеялся.

– Я думаю, это распространяется только на фанатов.

– Вы, значит, оба болеете?

– С рождения. – Тодд похлопал себя по груди.

– И я, – добавила Санита. – Когда мой папа переселился сюда, я больше благодаря «Стилерсам», чем гражданству, стала американкой. – Она покачала головой. – А когда мы узнали, что нас переводят обратно, он первым делом испугался за меня. А потом – за то, как мы будем смотреть матчи?

– Слава богу, изобрели спутниковое, – сказал Тодд.

– Точняк, – согласилась Санита. – Он иногда звонит по телефону, когда не согласен с решением судьи.

– Какие-то вещи никогда не меняются, – продолжил Тодд. И объяснил Мэрибет: у тех, кто из Питтсбурга, в крови любовь к «Стилерсам». Неважно, коренной ты, или переселенец из Индии, или такой голубой, как все радужные ребята на свете.

Мэрибет чуть было не ответила. Что она отсюда.

В телике заиграли позывные.

– О, скоро начнется, – воскликнула Санита.

– Ты правила объяснила? – поинтересовался Тодд.

Санита кивнула.

– Когда мяч в игре, ни о чем другом не разговариваем.

– Я поняла, – ответила Мэрибет.

Все положили себе паэлью и сели смотреть. Во время рекламы они объясняли Мэрибет какие-то подробности касательно игры, рьяно обсуждали первого квотербека, в которого оба были явно влюблены.

– Когда он уйдет, нам конец, – сказал Тодд.

– Ну хватит. – Санита стукнула его подушкой. – Это недаром командная игра. А такое и про Терри Брэдшоу раньше говорили.

– Ну да, и когда он ушел, помнишь, что было? Давай лучше надеяться, что 2014-й – наш год.

Дальше все приятно поплыло. Еда, вино, их перепалка, бубнеж комментаторов, постоянные повторы. К середине матча Мэрибет стало тепло и сонно, а во время последней четверти она сладко задремала. Может, все дело было в «Гарольде и Мод», но, когда ее осторожно разбудил Тодд, Мэрибет на миг почудилось, что она снова дома, у себя на диване, и что ее будит Джейсон, чтобы отвести в постель.

26

Мэрибет шла в букинистический магазин на Либерти – за новой книгой, она так часто туда ходила, что продавец уже начал выкупать у нее книги обратно, так что получилась как будто личная библиотека. В этом ей повезло, потому что в настоящей библиотеке ей не захотели заводить формуляр без местной регистрации, которую она не могла получить, не раскрыв своего инкогнито.

Тем утром она дочитала прошлогодний триллер – Мэрибет помнила, как его реклама пестрила в метро, – и теперь собиралась, по возможности, сменять ее на нашумевший английский роман, который все хотела прочитать, но не прочла, даже несмотря на то, что издатель прислал ей несколько экземпляров. В Нью-Йорке уделить время книгам ей удавалось только перед сном. (В метро по пути на работу она обычно читала рабочую почту, на которую не хватило времени в редакции.) Но в постели, даже если книга была очень хороша, через две-три страницы веки тяжелели, и сразу наступало утро – ну, или середина ночи, если кому-то из близнецов снился кошмар, – и книга ложилась обратно на столик. Закладку в нее вкладывал, наверное, Джейсон, чтобы отмечать ее черепашью скорость.